Я закашлялся, не в силах произнести ни слова. Капельки зелья
оседали на стенках глотки и трахеи, мешая дышать. Директор
сокрушённо покачал головой.
— Ну зачем ты так, мальчик мой, — он вздыхает, — я же хотел как
лучше… Империо.
Меня окутывает зеленоватый туман. Сил сопротивляться нет. Их
высосали дементоры и сырые стены мрачного замка. Слушаясь приказов,
я бреду за Дамблдором по тюремным коридорам.
Выйдя на воздух, мы садимся в лодку. Альбус слегка морщится от
запаха — Азкабан не курорт, ванны здесь нет. Про себя усмехаюсь.
Как же хочется глубоко вдохнуть этот свежий воздух, которого так не
хватает в душных сырых подземельях… Но нельзя, мне никто не
позволял такой роскоши.
Ступив на берег, Дамблдор подхватывает меня и аппарирует к
Хогвартсу. Я заваливаюсь набок, он, ругаясь сквозь зубы,
выравнивает меня и вызывает домовика с приказом доставить меня в
замок.
Империо слетает, натолкнувшись на защиту Школы, я практически
отключаюсь, но мощный Энервейт возвращает меня в сознание.
Приоткрываю глаза и натыкаюсь взглядом на странный прибор. Мозг
только через несколько секунд распознаёт в нём один из артефактов
директорского кабинета.
Передо мной на стол ложатся два пергамента с текстом клятвы.
Бросив взгляд на первые строки, горько кривлю губы. «Клянусь
своей душой…». Старик знал, на чём меня ловить. Я, несмотря на
то, что полукровка, отлично знаю ценность человеческой души.
Истинное бессмертие… Но даже от него я готов отказаться.
Старая гадалка в Лютном как-то сказала мне, что я ни разу во
всех прошлых перерождениях не был с любимым человеком. И в этом не
буду. Я тогда рассмеялся, не поверил. В шутку спросил про будущие
жизни. Она тогда промолчала, отвела глаза. Я сразу забыл этот
эпизод, а сейчас, вот, вспомнилось…
Повинуясь повелительному приказу старика, монотонно зачитываю
текст клятвы. Не убивать себя, не вредить Дамблдору и его
имуществу, не распространять информацию о нём, выполнять все его
приказы… Всё новые и новые условия, которые ограничивают
практически каждую сферу моей жизни. Голова кружится, зелье всё ещё
действует. Финальные слова каждого обета фиксируются толстыми
кольцами на запястьях.
Едва слышно фыркаю. Я теперь как восточная танцовщица — на
каждой руке по грозди золотых браслетов. Клятвы прошлых лет никуда
не делись… А сейчас…