Алексею нравились стихи Есенина. Они затрагивали в его душе какую-то струну, заставляя задуматься о собственной жизни.
«Дождик мокрыми метлами чистит
Ивняковый помет по лугам.
Плюйся, ветер, охапками листьев,
Я такой же, как ты, хулиган»…
Но парень читал не это, любимое, стихотворение Алексея, а другое – о любви. В есенинских стихах о любви он вообще ничего не находил, вернее сказать, он их не понимал. По мнению жизнелюбивого журналиста, любовь достойна стихотворного выражения только если она захватывает человека целиком, вспыхивает пламенем в сердце, а у Есенина любовь выглядела какой-то мрачной, болезненной и слишком спокойной. Поэтому звучащие со сцены строки снова разочаровали журналиста.
«Мне бы только смотреть на тебя,
Видеть глаз злато-карий омут,
И чтоб, прошлое не любя,
Ты уйти не смогла к другому»…
Некоторые читали со сцены стихи собственного сочинения, и даже неплохие, но Алексея, пришедшего сюда в поисках мероприятия, которое представляет собой хоть какой-то интерес (если не общественный, то хотя бы культурный), мало трогали эти домашние радости. И, естественно, это обстоятельство не вызывало ни малейшего желания вникать в происходящее.
Ближе к концу, во время одного из последних номеров, у него зазвонил телефон, и он, отчаявшись услышать что-нибудь интересное, оставил камеру и отошёл в дальний угол зала. Звонил отец. Он сообщил, что в субботу у них будут гости и выразил надежду, что сын тоже придёт. Но Алексей представил, как он будет два выходных корпеть над репортажем и с сожалением отказался.
Когда он закончил разговор, очередная девушка уходила со сцены. Получилось, что он даже не слышал, что она читала. «Ладно, – подумал Алексей, – всё равно потом на видео увижу». Общим планом камера продолжала снимать, пока он разговаривал.
Когда выступления закончились, Мария Ивановна предложила всем чаю с пирогами. Девушки – её помощницы – засуетились: стали заваривать чай, расставлять пластиковые тарелки. Гости заговорили хором, знакомые стали выражать своё восхищение выступавшим. Кое-где даже возникли чисто профессиональные споры о литературе.
Алексей водил камерой по залу, выбирая особенно вдохновлённые (и выглядевшие посолиднее) лица, чтобы снять крупным планом. Потом задал несколько вопросов некоторым зрителям о вечере и получил порцию восторгов и восхищений. Он видел, как некоторые девушки бросали на него заинтересованные взгляды, но не заговаривали, видя, что он работает. Зато стоило ему ненадолго выключить камеру, как одна из них тут же подошла с вопросом: