Я даже не ожидал, что настолько
страшными окажутся последствия применения этого «туманного тлена».
Он распространялся от меня в сторону уже основательно обосравшихся
фрицев, накатывая на них настоящим девятым валом, пожирая всё на
своём пути.
Попадающие в туман объекты, и не
только органического происхождения, мгновенно утрачивали прочность,
разрушаясь, как будто под действием концентрированной серной
кислоты. Тлен не щадил даже бронированную технику, металл которой
рыжел прямо на глазах, осыпаясь на землю слоистой шелухой
стремительной коррозии.
За считанные секунды толстые броневые
плиты оказались сплошь проедены дырами, как будто мощные машины
длительное время провели в чрезмерно агрессивной среде. И если
вредоносное действие Лихорука визуально было сложно заметить в
самых дальних «рядах» танковой дивизии, то стремительно чернеющая
волна тлена была заметна невооруженным взглядом.
Крики ужаса и паники, смолкшие было
после отзыва «лесного воинства», вновь возобновились, и были куда
громче. Те, кто мог еще убежать, стремительно разгоняли свои
таратайки, стараясь обогнать быстро распространяющуюся волну
смерти. Стоит признаться, что некоторым это удалось.
Я заскрипел зубами от бессилия
что-либо сделать, но меня вновь выручил Лихорук, неожиданно
вспомнивший, что его промысел может, помимо прочего, сеять раздор
среди людей. Хотя этих тварей я и людьми постеснялся бы называть.
Обгоняя волну тлена, одноглазый братишка кинулся следом за
удирающими фрицами, щедро потчуя их своим вредоносным
промыслом.
Его магия нагнала их уже за пределами
поселка, на большом поле, сплошь засеянном пшеницей. Тяжелые траки
танков, громко лязгающие при движении, безжалостно уничтожали
практически созревшие посевы, накручивая стебли на гусеницы.
Чертовы уроды думали, что сумели спастись, но не тут-то
было!
Промысел злыдня, на который братишка
не жалел энергии (она у него разве что из ушей не выливалась),
ввинтился в пребывающие в истерике мозги врагов, сводя их с ума и
заставляя повернуть оружие друг против друга. Танки стреляли в
танки, подбивали вспомогательную технику, давили гусеницами своих
же солдат, свихнувшихся от страха и паля «в белый свет» и
«друг в друга».
На поле пшеницы развернулась
нешуточная битва всех против в всех, и выжить в этой заведомо
проигрышной войне, не суждено было никому. Даже внутри
бронированных машин подчас разворачивались целые баталии, когда
члены экипажа стреляли в боевых соратников из пистолетов и
натурально кромсали их на куски ножами.