Девушки стоят у парадной лестницы, лица напомнили двух
настороженных сов, внезапно ослеплённых дневным светом. Глаза —
огромные, полные тревоги и ожидания — устремлены прямо на меня.
— Ну что? — нетерпеливо спросила Маша, поправляя выбившуюся
прядь.
— Как всё прошло? — подхватила Вика, скрестив руки на груди. Она
старается выглядеть невозмутимой, но я замечаю, как она покусывает
нижнюю губу — её неизменная привычка при волнении.
Но я лишь пожал плечами и натянул на лицо лёгкую улыбку.
— Да нормально всё, — ответил с притворной небрежностью. —
Поговорили о том о сём. Ничего особенного.
— Ничего особенного? — Маша прищурилась, глядя скептически. — Ты
провёл час наедине с самым грозным человеком в округе, и это
"ничего особенного"?
— Ну, не час, — поправил я. — Минут сорок пять.
— Очень смешно, — фыркнула Вика.
Понимая, что от расспросов не уйти, я вздохнул и бросил взгляд
на мраморные колонны, тянущиеся к потолку, словно стражи этого
величественного дома. Портреты предков Вики с неодобрением взирают
со стен, и я чувствую себя чужаком в этом доме.
— Да, знаю, — признал я. — Но, честно говоря, всё прошло
спокойно. Он просто хотел познакомиться поближе, узнать, что я за
человек.
— И что ты ему рассказал? — Маша склонила голову набок, её
локоны скользнули по плечам.
— О себе, о планах, — уклончиво ответил я. — Даже философские
вопросы обсудили.
— Философские вопросы? — Вика подняла бровь. — Мой отец?
— А почему бы и нет? В глубине души он, возможно, тот ещё
мыслитель.
— Ты что-то скрываешь, — Маша прищурилась. — Мы же тебя знаем.
Рассказывай всё как есть. И какие нафиг еще философские вопросы с
твоей стороны!
Я задумчиво посмотрел в окно, за которым простирались зеленые
лужайки и аккуратно подстриженные кусты. Сад казался таким тихим и
мирным, что трудно было поверить, что где-то бушуют войны и
плетутся интриги. Затем пожал плечами и снова повторил им, что
маркиз просто задавал вопросы и ничего более. Кажется, их
разочарование можно было потрогать… К счастью, долго находиться в
такой напряженной обстановке мне не пришлось.
Нас пригласили пообедать на свежем воздухе — роскошный пикник,
способный соперничать с картинами импрессионистов. Мы расположились
на мягкой изумрудной траве под сенью раскидистых дубов, чей возраст
явно уступал моему. Рядом стояла корзина, доверху наполненная
бутербродами, фруктами и прочими гастрономическими изысками.