— Я умён, если уж не мудр, но даже я на месте этого паренька не
знал бы, как всё урегулировать и спасти положение, — произнес он
вслух, задумчиво поглаживая свою аккуратно подстриженную бороду. —
Так что, кто знает, сгинет ли этот ненаглядный у моей дочурки или в
нашем Роду появится еще один гений.
***
На следующее утро после моего откровенного разговора с маркизом
наш дом взорвался настоящим скандалом века. Родители соизволили
удостоить меня звонком, чтобы сообщить, что я не просто плохой сын,
а ужасный, просто кошмарный.
Чтобы картина была полной, они добавили и про сестру: Маша
должна немедленно явиться к ним. Но мелкая, как и следовало
ожидать, наотрез отказалась — вся в меня, упрямая как осёл. В
результате сестрёнка разругалась с родителями в пух и прах, а в
конце их эпического диалога заявила во весь голос, что отправляется
со мной обратно в Российскую Империю, и пусть только попробуют её
остановить.
Что ж, семейные узы оказались крепче, чем когда-либо. Мне
пришлось задуматься, что делать дальше. С одной стороны, здесь, в
Пруссии, она была бы в безопасности — подальше от вечных интриг и
злобных семейных кланов. С другой... Кто знает, что на уме у того
графа, к которому родители так рьяно хотят отправить Машу?
Друг он нам или просто спутник до первой подлости? А вдруг в
Пруссии нам вообще устроят силовой захват под шумок? В любом
случае, каждый в нашей семье уже сделал свой выбор, и мне
оставалось лишь придумать, как уберечь сестру в столице, куда мы
отправляемся уже завтра.
Мы собирали вещи под аккомпанемент нервных вздохов и тихого
бормотания проклятий. Лишь в самолёте, летящем в Империю, мы смогли
немного успокоиться и вздремнуть в окружении храпящих пассажиров и
плачущих младенцев — та самая "идиллия", о которой мечтает каждый
путешественник.
Приземлившись благополучно, я, поддерживая Машу и Вику под руки,
помогал им спускаться по трапу. И тут, какого чёрта, передо мной
возникает...
Нас встречает настоящий оркестр, гремящий так, что барабанные
перепонки пляшут, и красная ковровая дорожка, тянущаяся до самого
горизонта. Не хватало только фейерверков и танцующих слонов. Лишь
один человек мог устроить этот грандиозный цирк... Только
один...
Из длинного чёрного лимузина вышел Гриша. Поправив свою
неизменную шляпу, он помахал нам рукой и радостно прокричал на весь
аэропорт: