Альфред сжимал её письма, спрятанные в кармане его пиджака,
вымещая свою злость на невинной бумаге.
И вот, на пышном балу, среди золота и роскоши, Альфред узнаёт,
что Виктория прибыла в Пруссию в компании какого-то молодого
человека. Да не просто молодого человека, а юнца, с которым она
мило улыбалась и смеялась, словно они были давними друзьями или,
что ещё хуже, чем-то большим.
— Кто этот выскочка? — прорычал Альфред сквозь зубы, наблюдая за
ними издалека. Его глаза вспыхнули опасным огнём, а на лице
появилась усмешка, напоминающая улыбку хищника перед прыжком.
— Так, значит, она привела сюда какого-то русского медведя,
думает, что сможет меня унизить? — размышлял он, делясь своими
мыслями с отцом. — Что ж, я покажу ей, что со мной шутки плохи. И
что я на самом деле… Я единственный, достойный её руки.
Он решил устранить соперника самым древним, но эффективным
способом — вызвать его на дуэль, решив про себя: если соперника
нет, то и проблема решена. К тому же дуэли были излюбленным
развлечением аристократии, и никто не посмеет обвинить его в
нечестности.
Обсудив свой план с отцом, он получил не только одобрение, но и
поддержку.
— Сын мой, я всегда знал, что твоя холодная решительность — это
наша семейная черта, — сказал герцог, похлопывая его по плечу. — Но
помни, не стоит портить отношения с Империей. Эта русская, сестра
твоего соперника, может потом пожаловаться на нас. Например, будет
утверждать, что мы здесь жестоко и несправедливо убили её брата, а
это может привести к ненужной войне. Я займусь тем, чтобы после
гибели этого… как его, Добрыни? Чтобы после его смерти её тоже не
стало.
— Конечно, отец, — Альфред кивнул, довольный поддержкой отца. —
Как говорят философы: «Цель оправдывает средства».
Улыбнувшись отцу, он повернулся к Добрыне, который уже
вооружился мечом, любезно предоставленным братом Виктории. Они
встали напротив друг друга, а свидетели вокруг замёрли в
напряжении.
Альфред нарушил тишину первым:
— Итак, Добрынин, — начал он с ледяной вежливостью. — Думаю, вы
понимаете, почему мы здесь.
— Не полностью, — ответил Добрыня, слегка наклонив голову вбок.
— Но если вы настаиваете на объяснении, я готов выслушать.
— Ах, какая ирония, — усмехнулся Альфред. — Вы отнимаете у меня
то, к чему я стремился всю жизнь, и при этом делаете вид, что
ничего не понимаете.