Альфред, заметив Викторию, сделал шаг вперёд, расправив
плечи.
— Моя прекрасная Виктория, — произнёс он громко. — Сегодня я
буду биться насмерть за твою любовь с этим... женихом, которого ты
привезла сюда! — он смерил Добрыню взглядом, полным высокомерия. —
Я не позволю ему забрать тебя у меня. Ведь я ждал, когда ты
закончишь учёбу и вернёшься, чтобы свататься к тебе.
Виктория застыла в растерянности, повернувшись к своей
подруге:
— Это очень плохо, Маша. Нужно что-то сделать. Если они начнут
дуэль, последствия будут ужасными.
Маша пожала плечами, на её губах играла озорная усмешка, и она
смеясь ответила:
— Ну, убивать сына герцога, наверное, не лучшая идея. Согласна!
Но, похоже, он сам напрашивается на это.
— Маша, ты не понимаешь, что мелешь, — произнесла Вика. —
Альфред — уникум своего времени. Он сильный маг, и поверь, это
мягко сказано. Он совсем не слабее Добрыни… Совсем… — Ее слова
прервались: сильная слабость охватила её ноги, и она сжала плечо
Маши в каменной хватке. Все слова словно растворились в её голове в
один миг…
Альфред с юных лет пылал неугасающей страстью к Виктории, дочери
маркиза. Их семьи были объединены узами многолетней дружбы,
закрепленные тайными соглашениями за закрытыми дверями
величественных дворцов.
Наследник герцога, одетый в безупречный костюм с накрахмаленным
белым галстуком, выглядел так, словно сейчас собирался позировать
для парадного портрета. Он всегда был крайне серьёзен, а в его
выражении лица читалось холодное отвращение ко всем окружающим.
Виктория же была полной его противоположностью. Её горделивая
осанка и утончённые черты лица вызывали восхищение и зависть многих
придворных дам. Правда, маркиза общалась со всеми с дружеской
теплотой. Но вместе с этой теплотой проявлялась и холодность по
отношению к многочисленным ухажёрам. Она была подобна ядовитой розе
с острыми шипами в саду: прекрасна, но недоступна.
Отец Виктории часто размышлял о том, насколько удачно было бы
выдать дочь замуж за Альфреда. Ведь эти две могущественные семьи
объединились бы, словно два могучих дуба, переплетённых своими
корнями. Однако все пылкие письма Альфреда, отправляемые ей в
Российскую Империю, оставались безответными или, что ещё хуже, она
отвечала холодными фразами.
— Благодарю за письмо, Альфред. Надеюсь, у вас всё хорошо, —
писала она, не давая ни малейшего намёка на взаимность.