- Мертва.
- Каким образом?!
Лу Сяо покачал головой.
- Этого я не знаю. И не скажу, пока мне не дадут осмотреть тело.
А... - он кивнул на прислужников, вставших сплошной стеной и не
позволяющих стражникам забрать труп шаманки.
- Я с этим разберусь, - кивнул советник. - Вам сейчас лучше
уйти.
Лу Сяо приподнял брови.
- Совсем, - кивнул Дэн Гао. - Ваше присутствие только выводит их
из себя.
Лу Сяо мог бы поспорить. Его отец сделал бы именно так. За эти
годы не раз закрадывалась мысль, не стало ли упрямство причиной
трагедии? В том, что отец не просто так сошел с ума и взялся с за
меч, Лу Сяо никогда не сомневался. До последнего у него не было
доказательств, что подобное безумие, возникающие буквально из
ниоткуда, возможно, однако ему ни разу не приходило в голову, что
отец совершил нечто столь ужасное сам. Возможно, думалось порой,
именно его упрямство и заставило людей сделать что-то: подмешать
ему яд, или наслать чары, если таковые все же существуют. Отец был
упрям и никогда не отступался.
Лу Сяо сделал из этого свои выводы. Иногда нужно сделать
осторожный шаг назад.
Поклонившись, он спокойно, с высоко поднятой головой прошел
через площадь. Теперь его хорошо разглядели, и оскорбления
посыпались со всех сторон, но нападать, по счастью, никто не
решился. Он все еще оставался служащим Управы, и на него
распространялась ее защита. За его спиной все еще стояли стражники.
Их можно было подкупить, порой даже запугать, но вот оскорблений
они не терпели.
Дойдя до трактира, Лу Сяо сделал Чжаншан знак спуститься, а
когда она вышла из дверей, взял крепко за руку.
- От меня ни на шаг.
Идти теперь через город пешком было совсем плохой идеей, поэтому
Лу Сяо свернул сперва к зданию Управы и позаимствовал на конюшне
небольшой возок и заручился помощью конюха. Дядюшка Цао в отличие
от большинства бьяншенцев скептически относился к шаманкам, считал
людей в широкой их массе идиотами и если что и ценил, так это
деньги. Выслушав просьбу Лу Сяо, он только руку протянул, после
чего пересчитал вложенные в нее деньги и кивнул.
- Залезайте.
Пока конюх впрягал в возок лошадь, Лу Сяо помог Чжаншан
взобраться по крутым ступеням. Девушка была совершенно спокойна —
должно быть после резни, свидетельницей которой она была, ее уже
ничто не могло напугать. Погруженная в свои мысли, она заговорила
только когда возок отъехал от Управы на несколько кварталов и начал
подпрыгивать на плохо вымощенной улице.