— В грудную
клетку, — подсказал я.
— Вот именно, — не
задумываясь кивнула Зина и народ рассмеялся.
— Так! — тут же
рассвирепела она. — Прекратите! Мероприятие ответственное! Мы перед
обкомом партии от лица всей отечественной лёгкой промышленности
сейчас выступаем! Так что давайте, не посрамите. Становитесь в
колонну. Кошкин, отдай ты эти шарики! Вон, Крючковой отдай. А сам
возьми серп и молот.
Серп и молот брать
никто не хотел, потому что композиция из металла была
тяжёлой.
—
Кошкин!
Он сделал скорбное
лицо и под всеобщий смех принял почётную ношу.
Все эти смешки,
прибаутки, а также строгости и обременения были частью традиции и
без них праздник бы не казался праздником.
— Кошкин, не надорви кокошки! —
смеялись дамы.
— Думай головой,
бл*ть! — поучал Артёмыч, добровольно обходящий колонну. — Выше
поднимай!
Был он уже подшофе
и на общественных началах пытался придать расслабленной и
шевелящейся массе форму римского легиона.
— Так! За головную
машину не выходить! Там ВЭМЗ идёт!
Головная машина
представляла собой старый ГАЗ-151, превращённый в агитпоезд с
громоздкой инсталляцией вместо кузова.
— Да здравствует
день международной солидарности трудящихся! — закричал кто-то
впереди.
— Ура-а-а! —
откликнулись трудящиеся.
Колонна медленно
двинулась, выкатилась на Дзержинского, бодро проползла метров сто и
остановилась, уперевшись в хвост колонны ВЭМЗа. Подбежала Настя.
Румяная, весёлая, в лёгком плащике.
— Александр
Петрович! — громко воскликнула она. — Вы вернулись из
командировки?
— Частично, —
улыбнулся я.
— Ну, хоть так.
Поздравляю вас с праздником, а ещё поздравляю вас с днём рождения!
Я желаю вам больших трудовых успехов, здоровья, долгих лет и
счастья в личной жизни!
— Жаров! —
закричали окружающие. — День рождения зажал!
Настя протянула
мне руку и крепко пожала.
— Давайте отойдём
на минуточку, — весело кивнула она. — Пойдёмте-пойдёмте! Да ничего,
вместе с товарищем Воротниковым. Товарищи, я его сейчас верну! Это
по профсоюзной линии.
Зины не было, она
ушла вперёд, туда, где тусовались руководители предприятия. Мои
коллеги заржали, прекрасно понимая, что это за линия такая,
профсоюзная. Я пошёл за Настей и мы забежали во двор ближайшего
дома и увидели на лавочке у подъезда товарищей по профкому. Без
руководства, конечно и одних девушек.