Хорошо, если я наплевал на свою жизнь,
то почему бы не попробовать разобраться? У каждой проблемы, есть
глубокосидящие корни, эта – не исключение.
Жизненная энергия. Любой
необразованный имбецил, скажет единственное слово – жизнь!
Тоскливая циферка десять, не внушает оптимизма, но судить я пока не
буду, разберусь позднее, если останется время.
Тёмная материя. Можно, конечно,
сравнить с чем-то магическим, вспомнить сказки и фильмы про
колдунов с волшебными палочками, но нет. Читал я как-то статейку.
Учёные физики высчитали существование некой субстанции, являющейся
связующим звеном, то есть доказать существование они не смогли –
это теория. По-моему, так она и называлась – Тёмная материя,
теоретически она связывает вселенную, если я правильно
понял…
Интеллект +
1
Я замер, глядя на новую
надпись.
Шоу продолжается?! Посмотрел на ранее
обнаруженную колонку, всё верно, добавилась единица интеллекта.
Чертовски похоже на онлайн-игру.
– Сазонов! – голос Уварихи выдернул из
самокопания. – Вижу, что не спишь… Всё ещё рассматриваешь
буковки?
– Нет, – я открыл глаза и обнаружил,
что вижу намного лучше. – Над жизнью задумался.
– Эко тебя приложило! Думать начал? На
днях батюшка должен прийти, заодно и о душе подумаешь!
– Неужто пора, – сделав удивлённое
лицо, я попытался усесться, но был остановлен.
– Лежи! Сейчас лекарство
дам.
Я проглотил пару таблеток, запил
тёплой водой, не сводя глаз с Уварихи.
– Ну чего уставился? Копытов на тебя
обиделся, крепко так… Вот я и говорю, самое время тебе
задуматься!
Во как, предупреждает! Только толку с
того, куда я денусь с подводной лодки? Но уточнить всё же
нужно.
– За что обиделся, знаешь?
Медсестра посмотрела на меня как на
слабоумного.
– Все знают, и я, не глухая, в том же
мирке живу!
– А долю с него получаешь? – был риск
испортить с ней отношения, но я к тому готов.
Медсестра и не думала оскорбляться,
посмотрела мудро, примерно, как старшая сестра и
ответила.
– Я в эту грязь не лезу, своей
хватает!
– Спасибо за честность, Анна
Николавна…
– Да ладно выкаблучиваться-то, знаю,
что Уварихой кличете, девой старой и страшилой на
спичках.
Страшилой её Коровин зовёт, усы при
этом поглаживая, а вот сосед его, совсем по-другому
отзывается.
– Не все, Анна Николавна, не все,
Дегтярёв тебя пампушкой называет, – обречённость в её глазах
сменилась недоверием. – Честное пионерское, – подтвердил я на
полном серьёзе.