Шиноби чуть присел на правую ногу, а
левую вынес вперёд. Он поднял копьё, отвел его немного в сторону,
как бы замахиваясь, словно это не драгоценное оружие, а простой
шест, и ждёт… И вот…
Нет, он ждёт ещё… Пусть ветошь
подлетит поближе… Ещё ближе… Он ждёт…
И когда до летающего монстра
оставалось два метра, наконец делает выпад вперед, перемещая центр
тяжести на левую ногу, и бьёт монстра наотмашь, плашмя, древком
копья.
Словно ударил мокрую тряпку, которая
тут же намоталась на древко, обвила его десятками своих
покрасневших до цвета крови нитей. Прилипла к нему. Прилипла
накрепко, словно присосалась мелкими присосками. А нити ещё, словно
ростки вьюна, ищущие опоры, как живые, шевелились и ползли по
шлифованной берёзе в поисках вкусной плоти. Но на них молодой
шиноби внимания не обращал, а, пользуясь тем, что ветошь после
удара несколько обескуражена, оглушена, он ловко наматывает её
привычными движениями на копьё. На самый его конец. И при том
действует быстро, умело. Никто бы не усомнился, увидав его
«работу», что это не первое умертвляемое юношей опасное
существо.
Наконец монстр превратился в красный
ком на светлом древке копья, и тогда Ратибор поворачивается к
болоту и начинает макать ветошь в грязь, производя при том как
можно больше суеты и шума. Он знает, что кальмары, копошащиеся в
жиже, всё слышат и всё чувствуют; молодой человек, видя, как
поднимаются и быстро передвигаются в его сторону холмики грязи,
уверен, что это они. Да, кальмары, пусть и мелкие, уже сползаются к
нему со всей округи. Быстрые, бесстрашные, голодные… Первые из них,
пять или шесть, будут парализованы токсином, возможно, и убиты им,
но остальные, а их здесь наберётся пару десятков, разорвут ветошь,
распустят на нитки и несомненно сожрут. Говорят, кальмары разумны,
и тогда они знают, что именно парящие над жижей ветоши съедают их
собратьев больше, чем иные болотные охотники. И поэтому головоногие
рвут ветошь с особенным удовольствием. Во всяком случае, Ратибор
Свиньин хочет, чтобы так было.
Шиноби видит, как кальмары уже
пытаются обвить ком на копье своими щупальцами, но тут же
отваливаются в грязь обратно, отравленные, однако из грязи
появляются новые щупальца, и новые… и новые… Все тянутся к
комку…
И тогда резким движением Ратибор
сбрасывает ветошь с древка в грязь. Теперь она уже не так липнет,
как поначалу, к древку его копья, теперь ей и без этого есть чем
заняться.