Я и сказать-то ничего не смог. Пару
слов выдавил. А Хейфец – понял.
- И я понял. Понял, что не могу не
писать. Полгода до поступления на режиссуру я не писал ничего.
Выматывался на актерском. Учился тогда на очном. Приходил домой и
падал. А моя принцесса смотрела на внешне еще целехонький замок и
ей было не до смеха. Чувствовала – в подвалах замка завелись крысы.
И – грызут. Крыс звали Зависть, Не-наиграй и
Таких-не-берут-в-космонавты. Завидовал другу, который играл легко и
свободно. А рядом я, каменный истукан, с одной мыслью в извилине
"не награить, главное: не наиграть!". Худший враг актера –
самокопание.
Самоедство. Иногда полезно отключить
мозги и – как ребенок. А я думал: ну его-то понятно. А меня почему
взяли на актерский? С моей-то рожей?! И была четвертая крыса,
четвертая голова крысиного короля. Я перестал писать. Перекрыл
воображению кислород. Фантазии указано ее место – этюды. Здесь и
проявляйся. А это оказалась ошибка. Этюд – это учеба. Он должен
быть прост и жизненен. Очень сложно сыграть пограничные ситуации.
Легче соврать. А главная цель этюда – приучить тебя
существовать на сцене правдиво. Поэтому – будь проще.
А воображению требовались пограничные
ситуации.
Замок ветшал. Я чувствовал это и
искал выход. Режиссура казалась ближе. Я пошел поступать.
Изгрызенный изнутри, замок рухнул после пяти минут собеседования. А
потом я собрал из груды камней некое подобие крепости. И заговорил
про Сирано…
- де Бержерак" Эдмона Ростана.
Трагедия носатого поэта, который... Впрочем, история всем известна.
Но что стоит за ней? Кто он, Сирано? Так ли проста эта история? Мне
нравилась пьеса. Мне нравилась сама мысль – вот он я, некрасивый,
но жутко талантливый, прячусь за красивой маской. Потом страдаю.
Потом умираю. А потом смотришь со стороны – и выходит, что Сирано –
трус, которому не хватило смелости признаться. Но героическая
смерть так волнует юношей… «И когда об этом вдруг узнаешь ты –
тогда поймешь, кого ты потеряла!» В любимых крысах Сирано я
узнавал своего Крысиного Короля.
А потом я прочитал книгу Анатолия
Эфроса «Профессия: режиссер». Сирано там уделено немного. Страницы
три. Эфрос размышляет, как бы он снимал фильм по Ростану. Приведены
в пример две сцены. Все. Две сцены, три страницы – и я пропал.
Потому что влюбился в пьесу, еще ни разу ее не прочитав. А когда
прочитал – влюбился еще раз. И еще.