Закончив с оплатой, мы попрощались и
пошли на выход. Хозяин дома проводил нас, хотя часто горестно
вздыхал, посматривая при этом на кошель, висящий на поясе у Иосифа,
но его вздохи задевали меня не больше, чем прогуливающегося короля,
вид нищих на своём пути. Так что я смотрел вперёд и ещё вежливо
попрощался с хозяином дома, когда мы садились в повозку.
Когда же мы отъехали, я поймал на
себе задумчивый взгляд дона Иньиго, на лице которого при этом
гуляла улыбка.
- Что, деда? – поинтересовался я у
него.
- Впервые за двадцать лет, я не
заношу в этот дом золото, а уношу его оттуда, - признался он, - так
что я пока в полном восхищении от своего внука и начинаю понимать,
откуда у тебя появились собственные средства для жизни. Кому
расскажу, что продал Аврааму-старшему воздух за сто двадцать шесть
флоринов, ведь никто не поверит мне!
- Знания дедушка! – я постучал
пальцем себе по голове, - мы продали не воздух, а знания. А в них
как вы помните мы вложили минимум двенадцать тысяч золотых и мой
бесценный усердный труд. Так что я ещё продешевил и мог наверняка
вытрясти с него больше, но мне было просто лень узнавать пределы
его терпения.
Маркиз улыбнулся и недоверчиво
продолжил качать головой, кидая взгляды на кошель Иосифа, который
приятно бряцал при каждом наезде колеса повозки на выпирающий из
мостовой камень.
***
После иудея мы объехали ещё три
семейства, с которыми дружили Мендоса и дедушка меня всем
представил. Люди конечно старались не обращать внимания на мои
уродства, но всё равно любопытных взглядов хватало. Правда
благодаря Его высочеству Альфонсо V, их становилось всё меньше и
меньше, когда люди слышали мой титул. Урод без титула и урод с
титулом - это были совершенно два разных человека и я это
прочувствовал сейчас в полной мере. Когда меня представляли графом,
взгляды чаще всего из любопытных, становились оценивающими,
особенно у старшего поколения, которое заботило сохранение и
преумножение рода, а не внешность человека. Как говорил дон Иньиго,
хорошая родословная была важнее личных качеств, и я его прекрасно
понимал. Когда человеческая смертность огромная и один человек мало
что значил, то род и продолжение его процветания, были основным
занятием глав всех семейств Европы и Кастилия не была
исключением.
Так что между делом, ему поступило
два предложения с вариантами невест для меня, и он пообещал
подумать, несмотря на моё возмущение. Старики со смешками смотрели
на мои потуги быть самостоятельным, поскольку лучше всех понимали,
что пока моя фамилия Мендоса, я буду подчиняться главе рода, вне
своих личных пожеланий.