Но иногда самообладание даже переходило разумные границы. Дику вспомнилось, как вчера Ластик ни грамма не удивился, узнав, что им надо бежать из пустыни немедленно. А ведь они, кажется, даже не сказали ему о сломанной защите. А он не спрашивал… будто знал. Как мог узнать, находясь под землей?
Это Дик и спросил, чтобы не прекращать беседу. Она помогала отвлечься хотя бы от нашествия, если не от других тяжких мыслей.
— Я и не знал, что защита лопнула, — подтвердил Ластик. — Но я заметил, как сблизились створки врат, выскочил предупредить вас, снаружи увидел тучи и всё понял.
Возникло впечатление, что Ластик чего-то недоговаривает, но если наследник решил хранить свой секрет, приходилось смириться и не досаждать их спасителю расспросами.
— Повезло, что мы вовремя сбежали оттуда, — оптимистично заметил Гоша. — А теперь и выход из туннеля нашли. Мы выбрались, это главное!
— Не все, — многозначительно заметил Ластик.
Лина тут же метнула на него предостерегающий взгляд. В воздухе повисло почти зримое облачко недоумения. Всех беспокоили не столько их дальнейшие действия, — до конца нашествия всё равно ничего предпринять не удастся, — сколько вчерашняя неожиданная потеря.
— Мне будет не хватать Грифона, — проворчал Береникс, мысленно оглядываясь на свою прочную неприязнь к вороному коню-дракону и удивляясь собственным чувствам.
— Я тоже буду по нему скучать, — вздохнул Гошка, потрепав Береникса по голове. — Славный был конь. Как мы летали вместе!..
— Мне он также нравился, — холодно сообщил Ластик. — Но, думаю, это к лучшему… боюсь, Грифону трудно бы пришлось на последнем участке хода.
— Какие глупости! — возмутилась Лина. — Чарли мог его уменьшить, и не только его, мы все легко бы прошли где угодно, хоть сквозь игольное ушко, правда?
Чарли молча кивнул, не поднимая головы. Он сидел немного в стороне от общего круга, бросив согнутые в локтях руки на поднятые колени. Расслабленно болтая кистью, водил посохом-кинжалом над запиской Мэгги, надеясь проявить в ней какой-нибудь тайный смысл или скрытые буквы.
10. 10.
— Лошадка была хорошая, — с ощущением потери вздохнула Ромашка. — Добрая…
— Чрезвычайно рад, что, по крайней мере, о хозяйке Грифона никто сожалеть не будет! — раздраженно вмешался в их воспоминания Дик.
— Ты запретил упоминать о ней, — сухо напомнила Лина.