— Figlio di puttana, твою мать! Vaffanculo! Stronzi!
Che cazzo sta succedendo qui!
Бам!
С притолоки свалился вроде бы намертво там закреплённый ящик с
гортензией. Обалдевшей до потери дара речи Чарли на мгновение
показалось, что кипенно-белая гортензия зарозовела.
— У себя? — не понижая голоса, рявкнул злющий, как все демоны
ада, Галеотти, стремительным вихрем проносящийся мимо неё через
приёмную. Чарли мелко закивала, слабо махнув рукой в сторону
полностью укрытой лианами двери, но Алекс этого явно не видел.
— Ma che cazzo![2]
Бабах!
Воцарилась тишина…
Даже ветерок стих.
— Это чего сейчас было? — глядя перед собой остановившимся
взглядом, невесть у кого поинтересовалась Чарли.
Примерно таким же вопросом в тот же момент озаботилось и её
непосредственное начальство. Правда, жила магистр Ана на свете уже
долго, видела всякое, так что яростно сверкающим глазюками боевым
магом её было не напугать. Удивлённо изогнув бровь, магистр
откинулась на мягкую спинку рабочего кресла.
— Мальчик мой, тебя кто-то обидел? — с совершенно искренней
озабоченностью кротко поинтересовалась она. От столь вопиющего
несоответствия собственному настроению Алекс завис. Замер перед
дверью, озадаченно моргнул раз, другой, мигом подрастеряв
дальнейший запал.
— Ты присаживайся, не стой у порога, — с ласковой улыбкой
предложила тем временем магистр. — Дорогой, ты же знаешь, я всегда
готова тебя выслушать, что бы ни произошло.
Машинально подчинившись, Алекс практически строевым дошагал до
её овального стола, точно так же увитого всяческой зелёнкой,
раздражённо пнул в сторону невесть как оказавшийся на его пути
пуфик и, видимо, назло врагам уселся на неудобный деревянный стул с
низкой спинкой. Магистр покосилась на его сжатые в кулаки руки,
пару секунд с удовольствием полюбовалась на вытатуированные языки
пламени на предплечьях, скользнула взглядом выше — и внезапно
нахмурилась.
— Алекс, где твой шеврон?
— На столе у Макса, — чуть тише, но не менее яростно отозвался
тот.
— Объяснись, — уже совершенно серьёзно потребовала магистр.
Галеотти с трудом проглотил рвущиеся наружу идиоматические
выражения.
— Я более не являюсь вторым центурионом шестого легиона.
— Алекс…
— Позвольте поинтересоваться, — прервал он почти спокойно, —
когда именно вы намеревались поставить нас в известность?