Валерий сделал шаг назад,
прищурился.
— Князь Радомыслов? — спросил он,
хотя уже не сомневался в ответе.
Мужчина кивнул. Уголки его губ
дрогнули в лёгкой, почти благожелательной усмешке.
— Он самый. — Его голос был
хладнокровен, спокоен. Затем он сменил тон, стал твёрже, словно
сталь, только что покинувшая горн. — Защищайся!
Валерий едва успел вскинуть меч.
Лезвие Радомыслова уже рассекало воздух. Удар был быстрым,
молниеносным. Валерий с трудом парировал его, чувствуя, как
тяжелеет клинок в его руках. Сталь скрестилась в жестоком
приветствии.
Поединок начался.
Радомыслов двигался легко, почти
играючи, но каждое его движение было выверено, каждое мгновение —
расчетливо. Он кружил вокруг Валерия, вынуждая его обороняться,
нанося быстрые, отточенные удары. В холодном лунном свете их мечи
вспыхивали, как серебряные змеи, скользя и отражая бледное сияние
наступающей ночи.
Валерий, хотя и держался достойно,
понимал, что уступает противнику в сноровке. Радомыслов был моложе,
ловчее, его удары приходилось отбивать с отчаянной поспешностью.
После первых мгновений боя стало очевидно: опытный фехтовальщик
попросту играет с ним, испытывает, как кошка — раненую мышь.
Металл визжал в напряжённой симфонии.
Валерий чувствовал, как его силы убывают, дыхание становится
тяжелее, руки уже не столь твердо удерживают рукоять. Радомыслов
же, напротив, выглядел свежим, спокойным, почти насмешливым.
— Ты неплохо держишься, — бросил он,
легко отбивая очередной удар. — Но твои руки не знают настоящей
битвы.
Валерий не ответил. Он знал это и без
слов.
Следующий выпад был особенно коварен.
Радомыслов ушёл в сторону, резко изменил траекторию удара и, прежде
чем Валерий успел осознать ошибку, меч вылетел из его рук, с
дребезжанием вонзившись в мягкую землю.
Валерий застыл, не в силах
пошевелиться. Всё, что он мог сделать — закрыть глаза и
приготовиться к неизбежному. Он ожидал вспышки боли, удара
стали…
Но смерть не пришла.
Лезвие меча Радомыслова остановилось
в сантиметре от его горла. Несколько секунд тягостной тишины, а
затем — звонкий щелчок: оружие вернулось в ножны.
— Ты хорошо поднаторел, — с ухмылкой
произнёс Радомыслов. — Я думал, что выбью меч сразу. Ещё год
тренировок — и, возможно, ты сумеешь дать мне настоящий бой.
Валерий открыл глаза и посмотрел на
него с непониманием. Взгляд Радомыслова был странным — не
враждебным, скорее даже дружеским, но в нём скрывалось нечто ещё,
нечто неуловимое.