– Я просто принял твердое решение, – рассказывал он мне. – «Нет, это не мое имя. Мое имя – Анхель. Вы можете называть меня хоть ангелом, пока не выясните, как произносится мое имя, но я облегчу вам задачу и просто скажу об этом сам. Анхель – Ан-хель. Я даже не попрошу вас выговаривать его с правильным произношением».
Но дело было не только в правильном произношении имени; дело было еще и в создании своей жизни. Обладать собственным именем – вот что ему было нужно.
Анхель жаждал стать кем-то на своих условиях, в согласии с собственным представлением о том, кем он был (и есть по сей день), а не с тем, как записал его на листке бумаги какой-то школьный администратор, даже если у его опекунши были самые благие намерения. Видите ли, идея, которая может казаться обычной некоторым из нас сегодня, – учиться в колледже, получить хорошую работу, владеть красивым домом – была для человека с таким происхождением, как у Анхеля, не просто необычной, но и совершенно сумасшедшей в те времена, на которые пришлось его детство. Особенно если он настаивал на принятии другими своего кубинского иммигрантского наследия как раз в то время, когда в холодной войне наметилось резкое похолодание.
Рассказ Анхеля о его детстве сделал это различие ясным для меня. В нем раскрылись неустанные пламенные амбиции, жизнь, устремленная к истинным достижениям. Быть равным среди равных, быть кем-то, быть великим. Но великим не в том более традиционном смысле, опирающемся на достижения, в каком пытался быть великим я. Величие Анхеля относилось к жизни, к образу жизни.
Может показаться, что у Анхеля было два совершенно разных ви́дения: одно – быть точь-в-точь таким же, как и все остальные, другое – быть самому себе хозяином. Но в действительности они оба являются сторонами одной медали. Они объединяют то, чего он хочет, с тем, кем он хочет быть. Это и есть сущность идентичности. Так же как объединение ваших мечтаний с целями есть сущность реального ви́дения, унификация ви́дения позволяет вам пулей пронестись мимо того, что другие люди считают вашими ограничениями.
За пределами этих ограничений величие и живет. Не выяснив, чего вы хотите в этой жизни и кем хотите быть, вы, вероятнее всего, не выпутаетесь из силков этих ограничений. Ни один путь к величию не требует довольствоваться меньшим, чем то, чего вы хотите на самом деле.