— Да, — просипел Аз.
— Закрываем глаза на раз-два. Раз.
Два!
Аз зажмурился, и, почувствовав, что
Егор пошёл, двинулся следом.
Они выйдут из «метели». Обязательно.
Расскажут о ней друзьям. Приедут сюда с ребятами из лаборатории и,
возможно, откроют новый подвид известного существа.
Вытянутая рука натыкалась на ветки и
стволы. По крайней мере Аз полагал, что это ветки и стволы: руку он
почти не чувствовал, и каждый раз слабо удивлялся тому, что она ещё
может на что-то натыкаться.
Да, они обязательно выберутся. Если
думать об этом, то леденящий изнутри страх остаться тут навсегда
ощущается не так сильно. Как и жгучая боль где-то внутри
головы.
Азу уже раз шесть показалось, что
отведённый срок давно прошёл. Но он верил Егору, как никому
другому. Когда пять минут по-настоящему истекут, он скажет. И пусть
пока тяжело идти и почти невозможно дышать, надо продолжать
переставлять ноги.
Егор остановился и сказал жутковато
чужим, хриплым голосом:
— Стой. Проверка.
Азамат не сумел открыть глаза с
первой попытки: ресницы смёрзлись. Увы, даже с закрытыми глазами он
по-прежнему ощущал чудовищный холод. Не сработало. Они не выбрались
из «метели».
Наконец Аз продрал глаза, кажется,
пожертвовав нижними ресницами. Вокруг всё также бесновались
ненастоящие снежинки. А ещё знаки на одежде больше не светились,
полностью разрядившись в бесплодной попытке защитить людей.
Неужели это конец?
Откуда-то вдруг накатил животный
ужас. Аз обмер, а в следующий миг инстинкты завопили: беги!
Егор схватил его за руку, всё ещё
цеплявшуюся за карман, и, кажется, заслонил от чего-то. Что может
быть хуже смерти в ледяном аду посреди тёплого октябрьского
денька?
И нет, он никуда не побежит. Он не
оставит своего командира и друга.
По ушам ударил оглушительный не то
звон, не то крик. А затем снежный хаос вокруг замер — и разлетелся
во все стороны, опадая стремительно тающими снежинками.
— Ой, глянь-ка, Васенька, —
проскрипел старушечий голос, — и верно: люди добрые!
Аз выглянул из-за Егора и с
изумлением увидел Авдотью Никитишну, известную всему спецотделу
бабку из Рябиновки, с большущей корзиной в руке. У ног Никитишны
сидел огромный чёрный котяра.
Аз обрадовался и ещё не оттаявшими
губами с трудом прошептал:
— Кот! Ваас’кхан... — спец по редким
существам не терял надежду однажды выговорить имя этого фамилиара
правильно.