Творчество В.А. Жуковского в рецептивном сознании русской литературы первой половины XX века - страница 52

К юбилею 1902 г. Жуковский уже осознавался как ключевая фигура русской литературы: с его именем стала ассоциироваться нижняя граница в развитии ее «классического» периода. В то же время в сформировавшейся версии истории отечественной литературы поэту отводилась роль важного скрепляющего звена, в свое время поэтически сформулированная кн. Вяземским: «Чудесный дар имеет / Всех соединять кругом»208. Посвященные Жуковскому исследования конца XIX в. продемонстрировали, что в силу особенностей жизнестроительного сценария он стал неотъемлемой частью едва ли не всех крупных биографий своего времени (Александра II, Пушкина, Гоголя, Карамзина, Батюшкова и др.), объединяя их, таким образом, в единое смысловое поле. Поэтому пафос юбилея Жуковского 1902 г. звучал уже иначе, нежели за 20 лет до того: сочетаясь с юбилеем Гоголя, торжества в честь Жуковского превращались в юбилей русской классики, а соединяясь с юбилеем карамзинского «Вестника Европы» – в юбилей русской журналистики и вообще культуры нового времени.

Литературная критика ориентирована главным образом на современный литературный процесс, который она призвана описывать и направлять. Закономерно поэтому, что произведения русских поэтов первой трети XIX в. уже не занимали центрального места в журнальной полемике рубежа XIX–XX вв. Однако на более глубоком уровне интерес к «классике», и в особенности к личностям классиков, был в это время огромным, причем к усвоению опыта русских предшественников новая поэзия добавила программный интерес к западноевропейской литературе. М.Л. Гаспаров отметил, что временнáя дистанция между зарубежными культурными ориентирами и их русскими реципиентами к этому времени сократилась до одного-двух десятилетий. Русская эстетика и литературная практика, пишет далее исследователь, открыто ориентировались на «достижения двух эпох ведущей поэзии XIX в., французской – “Парнаса” и символизма»209, которые и по своему месту в хронологии европейского литературного процесса, и по творческим принципам были различны. Поэтому присущая России сжатость культурных эпох в условиях наверстывающего типа развития привела к тому, что на рубеже XIX–XX вв. непосредственными предшественниками модернистов оказывались и синхронно воспринимающиеся школы французской поэзии, и «старая» отечественная классика, требовавшая одновременно как усвоения в качестве универсального истока национальной литературной культуры, так и переосмысления ввиду ее неполного совпадения с приоритетами нового искусства. Притяжение и отталкивание становились противоречивыми, но и продуктивными модусами рецептивной работы.