Я осознала, что раскачиваюсь, сидя, и меня мелко трясет, но взгляда от потолка не отвела. Хотелось ответить, что все относительно в порядке, только язык совсем не ворочался, поэтому я просто кивнула головой.
В подвале каким-то чудом горели лампочки, освещая нас – грязных, напуганных взрослых, детей и подростков. Когда все началось – странно, ощущение, как будто мы здесь оказались только что, – мы не нашли лучшего выхода, чем укрыться от разрывающихся на улице снарядов здесь. Я закрыла глаза, но картинка из головы упрямо не желала стираться – на улице, совсем рядом, взрывается ракета, и окна просто разбиваются внутрь класса, а меня подбрасывает на месте, прикладывая головой о парту. Все звуки отходят куда-то далеко, и я размякаю. Просто не могу пошевелиться. В класс залетает Березов – по его лицу со лба течет кровь. Он хватает меня за руку – это отрезвляет, и мы бежим по коридору, сталкиваясь с немногими, пришедшими в каникулы в школу, вниз, в подвал. За нами несутся люди, отовсюду летит пыль и сыплются куски стен, а мы упрямо продолжаем продираться сквозь все это, дальше, поскальзываясь на осколках, чудом не падая на лестнице, и, в конце концов, закрывая за собой тяжелую железную дверь, через проем которой уже начинают падать камни, и оказываясь в безопасности.
Предплечье, в котором застрял осколок стекла, довольно удачно торчащий из плоти, неприятно пульсировало, а голова, казалось, вот-вот лопнет. Я приложила здоровую руку к уху и отняла, почувствовав что-то мокрое – на пальцах осталась кровь.
– Здорово приложило, – с трудом пробормотала я, вздыхая и вытирая ладонь о джинсы.
– Тебе нужна помощь, – Березов заметил мой маневр и покачал головой, осторожно беря раненую руку в свои ладони.
Я посмотрела на его лоб, на котором уже запеклась кровь. Перевела взгляд на рассеченную губу и высвободила свою конечность.
– Вам самому нужна помощь.
– Ерунда, – отмахнулся он. – Во мне, по крайней мере, не застряли стекла.
Он поднялся с пола, подходя к сваленным в кучу таблеткам и бинтам, которые кто-то так предусмотрительно успел схватить в мед. кабинете, и вытаскивая оттуда перекись с марлей.
– Откуда вы знаете, что не застряли? – спросила я, когда он вернулся. – Что вы делаете, я и сама могу…
Александр Викторович уже обработал перекисью место вокруг осколка, и теперь прицеливался, чтобы вытащить его.