– Так не пойдет! Вдыхаешь носом, глубоко, до матки, дышишь «в боль», выдыхаешь ртом.
А Ольке казалось, что височная кость ее не выдержит такого напора и вот, сейчас, с нежным хрустом вдавится в мозг.
Перед глазами суетились и прыгали мушки, дыхание от боли прерывалось на мгновение, а потом воздух мучительно выдыхался и становилось немного легче. В какой-то момент – Олька даже не поняла, когда – словно открылись шлюзы и из нее хлынули слезы. Они лились в непонятном и бесконтрольном режиме, словно сами по себе, ничего не высвобождая внутри, без всхлипов и облегчения.
– Так, спина от затылка до… до… до первого поясничного вся фонит. А это еще что?
Сильные пальцы еще на раз перебрали остистые отростки нижних грудных позвонков.
Потом Татьяна медленно обошла подругу, встала перед ней. Набрала побольше воздуха, не решилась сказать, выдохнула. Олька почуяла неладное, но отводила упорно взгляд и смаргивала беспрестанно льющиеся слезы.
– Там были крылья. Как у каждой обычной женщины. Обычные такие крылья. Без которых она – женщина – творить не может. И перестает выполнять свое предназначение. Перестает жить и просто существует.
Ее слова, тихие и печальные, были больнее всего, что им предшествовало.
– О чем ты?
Слова дались Ольке с трудом, она уже знала, что услышит в ответ, но все еще надеялась, что все будет по другому.
– Оль, ты же знаешь, о чем я. Неужели ты думаешь, что можно вот так, запросто и безнаказанно, отказаться от самой себя? Кто там находится рядом с тобой и с улыбкой говорит тебе изо дня в день: «Ты, конечно, молодец, но все же…»? Ради кого ты так щедро и покорно отчикала все свое творческое начало? Ты не можешь не знать – это близкий тебе человек… Мама? Муж? Подруга? Это не просто близкий, это значимый человек.
Олька молчала. Отводила взгляд. Сглатывала. Рассказать было невозможно.
– Что-то можно сделать?
– Можно… Я поработаю, но… Что я могу поделать, пока ты сама не признаешься, хотя бы сама себе? Ты молчишь… Смотри, вот тут – она воткнула большие пальцы Ольке куда-то под углы нижней челюсти, – твоя боль. Каждый раз, когда ты молчишь на то болезненное, что тебе говорят, когда ты стискиваешь зубы, когда улыбаешься через силу – твоя боль и напряжение остаются тут. Я уверенна, что даже во сне ты так боишься произнести вслух то, что тебе важно, контроль так силен – что ты просто скрипишь зубами. Это напряжение держит давно и шею, и плечи, и добралось уже до нижнего грудного отдела. Ты глотаешь эту боль кусками, и вот они все, спрессованы в твоем солнечном. После еды больно?