- Нам собраться по тревоге хоть сразу
можно – всегда готовы. Мы ведь последние из бакайцев – выжить
смогли лишь самые умелые да прыткие. Кто мешкал, тот там и остался…
Простых пахарей меж нас считайте и нет – таким сэр Флорис сразу
вольную дал, как пролив пересекли, и мало кто из них остался при
нем. А кто остался, те не лаптем деланные – справные мужики: одной
рукой за плуг держатся, другой секиру поглаживают. Остальные и
вовсе свободны по рождению – по найму к земле приставленные. За
надел отрабатывают барщину, и должны по трубе явиться при доспехе
хоть каком и при оружии. У многих панцири дорогущие – такой и
рыцарю незазорно носить, мечи стальные, щиты слоеные, луки клееные
на китовой и тигриной кости – эти не с земли жили, а в набеги с
рыцарями ходили. Добычу на побережье часто брали, и даже с погани
не гнушались для аптекарей много чего дорогого вырезать. А если
беда, так весь край вставал – от детей до стариков, и каждый знал
свое место в строю. У нас здесь даже бабы, которые на Бакае
выросли, могут копье в руки взять, если нужда заставит. Супруга
сэра Флориса мечом махала не хуже мужика иного… жаль ее, не
добралась тогда до берега живой… только тело смогли вытащить из
боя. Вся семья его там полегла, при прорыве, а теперь и сам…
Пресекся род… Хоть и не титульный, но старый – один из старейших на
Бакае был, еще из доцерковных. Сильны мы были, да только погань
сильнее… Жаль его… настоящий благородный был… мало таких… Иной раз
думаю, что ночью этой он сам смерть искал, чтобы нас отсюда
вывести. Глупо нарвался – будто мальчишка рисковал, а не такой
ведь... Неспроста затеял ту вылазку – как вы появились, так он
переменился сразу. Очень его тяготило, что все здесь останутся при
таких раскладах. Мы ведь не наемная дружина – бакайцы чистые,
вековой службой с ним повязанные. Деды наши у его деда воями были,
а прадеды у прадеда. Не за серебро при нем остались – не осталось у
него после исхода великих богатств: что было, все считайте и
потратил на припасы разные для общины, перед тем как сюда
отправляться. От нас много требовал, но и про свой долг перед
людьми не забывал – настоящий рыцарь, каких немного осталось.
Эх…
Я молча налил из кувшина, протянул
бокал Арисату:
- Выпей – сильно ты мрачен.
- Простите – задумался о плохом.