Здесь меня и нашла Йена:
- Господин страж – Арисат просил
передать, что на погребение вам пора.
Зеленый, спорхнув с крыши,
приземлился на плечо, шикнул, намекая этим, что коронное место
занято, и тренировку пора сворачивать – надо идти на похороны, где
нам, возможно, нальют чего-нибудь покрепче молока.
Зашел в избу, облачился в заранее
приготовленную одежду – получше того рванья, что обычно здесь
таскаю. Размеры у нас с Флорисом были несколько разные, но именно
эти тряпки почти на меня оказались – может со времен молодости
сохранились, или от сына остались. Не знаю, был ли у него раньше
сын, но раз была жена, то все возможно.
Погребальный костер сложили на
берегу. Будто слоеный пирог из бревен, жердей, хвороста –
изрубленных тел, к счастью, не видно. Повсюду, чуть ли не на каждой
веточке, краснеют тоненькие ленточки и пучки крашенного конского
волоса. Для чего непонятно – видимо просто традиция, а не из
практических соображений.
Между рекой и стеной городка
собралось, наверное, все местное население. Попытался сосчитать –
примерно восемьсот-девятьсот человек. Большая часть взрослые, детей
очень мало – в основном младенцы на руках. Вероятно, родились уже
здесь, а не на Бакае. Неудивительно – оттуда, наверное, немногое
смогли спастись. Как я понял из отдельных намеков, эвакуация была
жестокой – не исключено, что по здешнему обыкновению мелких просто
сожгли, чтобы не попали в лапы погани.
Суровые люди…
Церемоний не было – просто подошел
Арисат, протянул зажженный факел, тихо шепнул:
- Ближний угол – там жира рыбьего
налили и смолы.
Зеленый зашипел, агрессивно покрутил
головой, видимо до него стало доходить, что здесь не наливают. Я,
поднеся факел к дровам, замер. Со стороны, наверное, казалось, что
сэр страж застыл от великой печали - скорбит о рыцаре и остальных
павших. Но на деле я думал – лихорадочно думал. Опять червячка за
хвост ухватил – начал понимать, что меня напрягало еще с ночи, а я
отказывался это замечать.
Эх, Дан – учись думать! Замечай
абсолютно все и сразу задавай себе вопрос: «Почему так?» Иначе этот
мир тебя раздавит, а ты до последнего не будешь подозревать
подвоха.
В лицо дохнуло жаром – костер
разгорался на глазах. Минута-другая и здесь будет огненный ад.
Прошелся вдоль гудящей толпы, обратив внимание, что некоторые
изображают странный жест – будто крестятся раскрытой ладонью. Дошел
до края людского скопища, развернулся. На обратном пути еле сдержал
торжествующую ухмылку – мои предположения подтверждались.