Следующий день стал днем великой
кары…
Болело абсолютно все – каждая
косточка, каждая жилка, каждый сустав. Ходить я мог с трудом, и
только в очень странной позе – будто всадник, оставшийся без
лошади, но сохранивший положение «в седле». Унитаз превратился в
электрический стул, а спускаться по лестнице получалось лишь
боком.
Мне было невероятно хреново – лишь
веки, наверное, не болели.
А вот сейчас болели даже они – даже
поднять не рискую…
Все тело превратилось в сгусток боли
и немощи. Ломота такая, будто с дыбы сняли – суставы огнем горят, а
оголенные жилы какие-то садисты обливают концентрированной
кислотой.
Похоже, я во сне не катался на
лошадях, а лишь падал с их спин, причем всегда на острые камни…
Что за звук? Куры квохчут под ухом?
Скрип какой-то - конь всхрапнул вроде… Да еще и в спину что-то
подталкивает. Похоже, я лежу на телеге, которая куда-то движется.
Как я здесь очутился? Без понятия – последнее, что четко помню: лег
под ивой подремать.
Круто подремал…
Может демы подкрались и, обманув
бдительность попугая, оглушили меня, после чего тяжелыми ботинками
пересчитали все ребра? А теперь тащат к жертвенному алтарю, или
куда там положено тащить таких ротозеев как я?
- Снорр – у тебя колесо разболталось!
На привале подправь!
Голос не припомню, но Снорр, если не
ошибаюсь, один из самых главных разгильдяев среди возничих – у него
хронические техпроблемы с телегой. Это что – я в нашем обозе еду? А
почему на повозке? И почему у меня такое «замечательное»
самочувствие? И как сюда попал из-под той ивы?
Рядом кто-то заворочался, угрюмым
мужским голосом заметил:
- Даже не видно как дышит – будто
мертвый лежит.
- Ага – со вчерашнего так.
Удивительно, что еще не обделался, - таким же не очень
жизнерадостным голосом ответил другой мужчина.
- Трея сказала, что у него просто
горячка.
- Ага – ты ей больше верь… они и не
то сказать может… С горячкой трупом не лежат. Странный этот страж
какой-то…
- Может у стражей своя горячка –
особая… стражницкая…
- Глупость сказал: стражи такие же
люди, и болячки у них такие же.
- Раз в опоганенных землях как у себя
дома ходят, значит не такие как мы.
- Откуда знаешь, что спокойно
ходят?
- Так это все знают…
- Кто все? Я вот не знаю – не видел
ни разу.
- И где ты такое видеть мог? В теплой
избе за частоколом прячась? Или у жены под подолом? Этот ведь
пришел из погани. Цезер говорит, он спокойный был, улыбался им, а у
самого даже ножа нет. Ничего не боится – ходит, будто по своему
огороду.