- Горит весь, и белки покраснели. И
сердце сильно быстро бьется. И пот нехороший. И смотрит
странно…
- И что с этого?
- А болен он.
- Трея! Это и так знаю! Когда
поднимется?!
- Может и никогда…
- Да ты что!
- А что я?! От такого огня можно и
совсем сгореть. Льдом бы его обложить, да где ж его взять… Мокрые
тряпки не то… Вон, зубы стиснул – плохо ему совсем.
- И что делать?
- А не знаю – не ведаю что за болезнь
такая. А как лечить то, чего не понимаешь?!
- Ну ты попробуй – кто же кроме тебя.
Он еще и пить просил только что.
- Дам ему зелья сонного – раз пить
просит, то тело примет. И тряпками мокрыми будем обкладывать –
иначе точно сгорит. Йена пусть возле него сидит – меняет. А если в
себя придет, опять напоит зельем – спать ему сейчас надо больше.
Только Тука не подпускайте – он его брагой напоит, или чем похуже.
Вон, что с птицей говорящей учудил – до сих пор кверху лапками
валяется в углу… как бы не сдохла от такого пьянства.
- Он у меня плетей допросится!
- Вот и верно – попугай в трезвости
должен быть, чтобы погань чуять. Сэр страж – приоткройте рот: это
вкусненькая такая сладенькая водичка… вам от нее хорошо-хорошо
будет.
Отключился я, наверное, не успев
добить кружку до конца.
* * *
Вроде бы через некоторое время опять
проснулся. Самочувствие при этом не улучшилось.
Вроде бы Йена задавала какие-то
вопросы, но сил не было ни ответить, ни понять, чего она от меня
хочет.
А потом опять прохладный край кружки,
горькая гадость в глотку и мертвый сон.
* * *
«Продолжение отчета добровольца номер
девять. День десятый. Сегодня ничего не курил, но глюки дивные.
Похоже, началось отторжение души от тела – иммунная реакция на
ментальном уровне. Ловите мою матрицу между мирами и запихивайте
куда угодно – согласен даже на тело свиноматки. Очень уж жить
хочется. Если не поймаете – все отчеты, кроме последнего,
сохранились в памяти попугая. Информация в его голове легко
активируется с помощь алкоголя.
П.С. Много не наливайте».
Глава 15 Бонусы! Бонусы?..
Придя в себя, поначалу заподозрил
неладное – ни боли, ни ломоты в суставах, ни дикой жажды. Умер, что
ли? Отмучался? Вряд ли – мертвое тело не должно так сильно мечтать
сходить в кусты по неотложному делу.
Открыл глаза – ни боли, ни овального
туннеля вместо поля зрения, ни синих морд. Солнце несмело освещает
верхушки сосен над головой – или утро, или вечер… не разобрать.
Лежу на чем-то умеренно мягком, причем мир не раскачивается – если
это по-прежнему повозка, то мы никуда не едем.