Вместо баллистической ракеты на дне
виднелось нечто еще более зловещее. Человеческие тела и звериные
туши – мертвенно-бледные, без единого волоска, с разорванными
беззубыми ртами и странно выглядевшими конечностями: будто из них
кости вытащили. Руки и ноги плетьми извиваются, туловища
расплываются кляксами. И какие-то неровные шланги, больше похожие
на кишки, оплетающие весь этот мрак. Шланги пульсируют – явно
что-то перекачивают; под действием этой пульсации вся трупная масса
подрагивает будто желе. Наверное, если туда свалюсь, то даже не
ушибусь – приземление окажется мягким.
Но я лучше в лаву вулканическую
нырну, чем в ЭТО.
А нырять придется – меч опускается с
нехорошей скоростью, прорезая стену. Еще немного и лететь мне
вниз…
Все эти неаппетитные подробности я
разглядел вовсе не под факелом – он, падая вниз, продолжал гореть,
но его света на такой объем недостаточно. Да и не надо: здесь вовсю
резвились те самые туманные светляки, что на поверхности
встречались. Их тут, наверное, пара миллионов – все оккупировали.
Видно все, будто в луче прожектора.
Блин – как же меня угораздило сюда
попасть! До чего же неохота к этим шлангам лететь, и всему
остальному – есть предчувствие, что добром это не кончится.
Факел долетел до дна, шлепнувшись на
кляксу распластавшегося человеческого тела. Ярко-оранжевое пламя
вмиг охватило бледную кожу, резво побежало по пульсирующему шлангу,
петлей извернувшемуся из разорванного рта, достигло места, где
«кишка» исчезала в студенистой массе.
И вот тут пыхнуло так, что я больше
не смотрел – крепко зажмурил глаза, опасаясь, что их может
повредить огнем. Ну точно дурак – что толку их беречь, если все
равно запекусь в несколько секунд. Волна жара ударила снизу с такой
силой, что я закачался на рукояти меча будто осиновый лист на
ветру, заорал, чувствуя, как на голове начинают трещать волосы,
выбившиеся из-под шлема.
Будто отвечая на мой крик послышался
протяжный громоподобный стон – похоже само подземелье страдает от
нестерпимой боли. А затем заревела вода, обрушиваясь с большой
высоты. Меня обдало новой волной жара, теперь уже мокрого (но не
менее обжигающего). Шум низвергающегося водопада усилился и, когда
меч, наконец, вывернулся из стены, я не удивился последствиям –
упал не в кровавую помойку, оставленную неведомыми маньяками, а в
жидкость. Не едкая кислота, и не лава вулканическая.