Поступил проще – нес с собой те самые
деревяшки, благодаря которым получил вчера огонь. Если не будет
форс-мажора, я всегда смогу повторить это свершение. Пусть на это
уйдет час или два, пусть прибавится мозолей на ладонях – это все же
лучше, чем тратить дни и недели на поиски глины и последующую
работу.
Поначалу шел вниз по речушке,
обнаруженной с помощью попугая (как раз на этом этапе он обнаглел
настолько, что расселся у меня на плече). Наивные надежды найти по
пути следы людей вскоре пришлось отбросить – русло развернулось к
западу и, перебравшись через сузившуюся здесь полосу дюн, я
выбрался к устью.
Вот и топал теперь по берегу,
развлекаясь беседой с попугаем (скорее монологом – он сегодня
помалкивал). Без него было бы совсем скучно – очень уж все
однообразно. Лишь изредка в поле зрения оказывалось что-то
новенькое. Я наткнулся на почти рассыпавшийся скелет кита (при
жизни в нем было метров шесть длины); несколько раз встречал пустые
панцири черепах (самый большой около метра в диаметре); один раз
испугал непонятного зверька, похожего на мелкую черную лисицу – он
обшаривал выброшенные на берег груды водорослей. Часто попадались
остатки медуз и рыб; особенно впечатлила двухметровая торпеда,
похожая на полуразложившегося осетра – заметил ее на мелководье
благодаря куче суетящихся над «лакомством» чаек.
Попалась речка – чуть больше той, что
я оставил позади. Напился, сделал привал, но идти по ней вверх не
стал. Слишком крошечная, чтобы надеяться встретить выше по течению
деревню, или тем более город.
К хижине вышел уже после полудня.
* * *
Заметил ее не сразу. Мог вообще
пройти мимо, если бы на глаза не попались несколько прямых палок,
воткнутых в песок. Сами собой они втыкаться не будут – это явно
неспроста. Направившись в ложбину меж дюн, не удивился, обнаружив
там тропу. Помимо этого сделал еще одно открытие: заросли малины.
Вполне земная на вид – отличий не заметил. Ягод нет – только цвести
начала.
Через полсотни шагов, преодолев
полосу широколиственных кустарников, увидел маленькую невзрачную
хижину: стены из жердей и стеблей тростника, крыша покрыта пластами
коры и обмазана глиной. Под навесом сохнет перевернутая лодка, в
стороне чернеет потухший очаг – даже дымка не видать.
Кашлянул для приличия – ноль реакции.
Похоже, никого нет дома. Осторожно заглянул. Стены,
просвечивающиеся в миллиарде мест, осмотру не помешали – я легко
разглядел всю обстановку. Да и нечего здесь разглядывать: две
жердевые лежанки, стол между ними из тех же жердей, и больше
ничего. Как и в той разбитой лодке у скалы – ни одного
металлического предмета: дерево, кора, стебли тростника, ленточки
лыка и размочаленные травяные стебли в качестве скрепляющих
материалов.