- Хороших людей сразу убивают,
а таких полугнид как ты даже бурдюк не берет! Много там наших
побило-то?
- Не ведаю, но шум был изрядный, так
что ты поторапливайся – вот-вот пораненных нести начнут.
Вернулся ребенок, за ним в дом вошла
все та же девушка, что меня к избе Тука провожала. Посильнее
затянув платок на голове, она с равнодушным видом склонилась над
горбуном, взглянула на рану, затем с ожиданием уставилась на
Трею.
- Йена – сейчас тряпицу вымоченную в
животворе протяну через мясо, а ты держать будешь покрепче парой
зажимов – тут шить глубоко надобно. Потом я ногой его займусь и
головой глупой - там сама справлюсь, а ты посмотри сэра стража: его
тоже где-то угораздило.
Женщины дружно взялись за плечо
горбуна. Я не слабонервный, но вид крови и ран мне очень не
нравится, так что наблюдал без искреннего интереса – просто не
помешает узнать, каков здесь уровень медицины. На удивление все
оказалось не столь уж примитивно – действо походило на
высокопрофессиональную хирургическую операцию. Несколько
светильников расставлены вокруг стола с пострадавшим на специальных
подставках, а один, самый яркий, висит под потолком. Йена зажимала
края раны или разорванный сосуд парочкой бронзовых зажимов, причем
концы их, похоже, были изготовлены из серебра. Вычищенную рану
обработали какой-то остро пахнущей мазью, полностью остановившей
кровотечение, после чего Трея зашила ее тонкой кривой иглой, причем
нить, если верить ее словам, в извлечении не нуждалась – сама потом
рассасывалась.
Единственное, что мне не понравилось,
так это отсутствие обезболивающего. Хотя, не исключено, просто для
Тука пожадничали – его в этой избе явно недолюбливали. Это
подтвердилось, когда моими царапинами занялась Йена. Она, прочищая
раны, смазала их чем-то, почти мгновенно превратив нарастающую боль
в неприятное, но терпимое покалывание. Трея, оставив горбуна в
покое, быстро зашила отметину на ноге, наложив три стежка. Лопатку
шить не стала, заявив, что само затянется за пару дней, если грязь
не занесу или расчесывать не стану. Ну и мазь с целебным компрессом
менять надо пару раз в день.
Когда со мной заканчивали, на пороге
появились новые пострадавшие: воина, неловко прыгающего на одной
ноге, помогли доставить два товарища – левая штанина у него
побурела, кровь стекала на пол. Второго вообще занесли на плаще
бесчувственным. Мельком его оглядев, лекарка послала ребенка за
кузнецом – от удара сильно смяло шлем, и снять его не
получалось.