.
Можно говорить о трех условиях, способствующих расширению границ империи на восток: осознание роли Московии как наследницы Византии, необходимость обезопасить границы от набегов татар и наличие на границах казаков. Из этих трех факторов наличие казаков было, как представляется, решающим.
Казаки двигались на восток не как купцы, а как завоеватели, и это было осенено властью. Московские государи по отношению к коренному населению захватываемых земель придерживались точно такой же политики, как в свое время с русскими обходились татары. Все крестьяне становились собственностью царя и привязывались к земле, а местная знать переходила в разряд вассалов. «Когда бедный мужик встречает на улице [царя или знать], он должен пасть ниц и не смотреть на господина <…> словно тот идол, которому поклоняются»>9, – писал английский путешественник Жиль Флетчер, посетивший Москву времен Ивана Грозного.
Казаков можно сравнить с ордой, которая двигалась на восток, а не на запад. Покоренные ими народы должны были платить ясак (это, кстати, татарское слово) – натуральный налог, который в Сибири и на Севере главным образом взимался пушниной. Очень часто казаки брали в плен женщин>10. Формально исправно платившие дань жители попадали под защиту царя, что, если вдуматься, не имело смысла, так как царь был далеко, а казаки – близко. И все же надо отметить, что в случае принятия выставленных условий казаки местное население не истребляли>11.
В Новом Свете (на реке Св. Лаврентия и в Гудзоновом заливе) торговля пушниной осуществлялась в виде бартера с местными племенами, и очень часто на обмен шли земли. Покорение Сибири проходило по той же схеме, которую использовали испанцы: путем «безвозмездной конфискации».
Всех тех жителей Сибири, которые отказывались подчиняться царю, ждала безрадостная участь. Царь дал казакам право, как говорится в одной грамоте XVII века, «вести войну и отбирать детей»>12. В 1642 году бурятский правитель Булуй поклялся казакам в том, что его народ заплатит ясак мехом соболя и лисы, «иначе не есть мне хлеба, и не будет греть меня солнце, поразит меня русский меч, убьет меня пищаль, и огнем сожгут наши деревни»>13.
К середине XVII века вместе с отрядами казаков шли священники, сжигавшие идолов, не позволявшие местному населению заниматься многоженством и насильно загонявшие людей в реки – крестить