Помимо всего прочего, было ясно что
из-за лихой самодеятельности, майору серьезно прилетело по шапке.
Ну и за то, что вообще влез в дело, которое его никак не касалось.
После таких дел, можно и с погонами попрощаться.
Я продолжал встречаться с Ниной у нее
в модуле. Правда, больше там не ночевал.
Не хотелось мне создавать какие-то
отношения. Не с такой работой. Ведь ясно же, что как только я
«встану» на ноги и вернусь в учебный центр, нас могут отправить на
другое задание, откуда я вполне могу не вернуться.
Но подобного я не боялся, словно бы
заранее знал, что Афганистан мою жизнь не получит. Ни при каких
обстоятельствах.
Пятого мая в госпиталь явилась моя
группа, практически в полном составе. Не было только Дока — тот
проходил лечение в Ташкенте. Кое-кто еще был в бинтах и повязках,
но все ранения оказались легкими. Не считая Дока, я пострадал
больше всех.
— Макс, ну хватит валяться! —
веселился Шут. — Пока дела делать!
Мимо прошла Ниночка и Корнеев вместе с
Урду посмотрели на нее такими глазами, будто дворняга увидела
ветчину.
— Глянь, какие тут девушки обитают! —
присвистнул Шут.
— Так, аппетиты сбавь! — усмехнулся я.
— Даже не думай приставать к моей медсестре.
— А! — с досадой махнул рукой
Паша.
Урду тоже демонстративно
скис.
— Так, слушаем сюда! — слово взял Кэп.
— По указанию начальника нашего учебного центра, итогового
испытания у нас не будет. Операцию «Фарватер» нам засчитали как
экзамен.
— Фига се, экзамен! — протянул Герц. —
Чуть там все не остались!
— А что, так даже хорошо! — ответил
Самарин. — Не придется скакать по горам у таджиков. А то после той
мясорубки в Пакистане, бегать с учебными патронами, ну как-то
несерьезно.
— Рано вы повзрослели! — хмыкнул Кэп.
Но сделал это на позитивной ноте.
— Э-э… То есть получается, что мы
теперь полноценная группа спецназа? — уточнил я у Игнатьева. — А
название у нас будет?
После неудачного инцидента с
разоблачением Громова в госпитале Джелалабада, майор Кикоть
вернулся обратно на авиабазу в Мазари-Шариф.
В горах на востоке было хорошо — пыли
там не было от слова совсем, воздух был куда чище, зато с самих гор
часто спускались ощутимые ветра. Впрочем, авиации это никак не
мешало.
Здесь же, на севере Афганистана, из-за
прошедшей недавно пылевой бури, все было покрыто рыжей пылью, а
песок буквально хрустел на зубах. Из-за действующих вылетов
авиации, на базе царил вечный гул, который был слышен и днем и
ночью. В любое время суток. Вертолетный рокот затихал лишь изредка,
а реактивные двигателя самолетов ревели практически постоянно.
Подчиненного состава у Сухова не было, все приходилось делать
самому. Для мелких работ он себе выбил из штаба младшего сержанта,
который был в роли «подай-принеси». Но само собой, толку от него
было немного. Не было никаких удобств, порой даже питьевая вода
была не всегда. А вот кормили очень хорошо — с этим не поспоришь,
главное успеть. Ввиду всего этого, перспектива поменять коллегу
именно здесь в Мазари-Шариф уже не казалась ему такой уж удачной.
Вот если бы куда-нибудь поближе на восток, либо на юг. В Кабул или
Кандагар… Ну, до этого еще дожить надо!