Будучи в раздраженном состоянии, после
неудачи с Громовым, вернувшийся Виктор Викторович хотел «надавить»
на своего коллегу за то, что тот не в меру оперативно доложил
самому высокому командованию, но быстро понял, что будь он на его
месте, он сделал бы именно так, как требовалось.
Тот факт, что майор Сухов отправил
подробный рапорт в Москву, относительно обнаруженного в Асадабаде
бланка с телеграммой по планируемой диверсии на ЧАЭС, не дал
чекисту довести дело до конца. Оттуда быстро прибыл кабинетный
полковник, который… Впрочем, взять Громова не получилось. Твердый
как скала сержант и сам все разрулил от начала и до конца, причем,
весьма толково. Более того, он грамотно заткнул рот ему, целому
майору КГБ. И как ни крути, а оснований для того, чтобы задерживать
сержанта, у него не было совершенно. Сказанная в госпитале фраза о
задержании по подозрению, была эффектной, но совершенно не
эффективной. Попытка согнуть Максима Громова по «линии силы» ни к
чему не привела. Майор внезапно понял для себя важную вещь, сержант
Громов — крепкий орешек. Который расколоть если и можно, то не
наскоком, а только в течении долгой проработки, когда подвернется
действительный повод. Пока что, у него ничего существенного не
было. Еще он понял и другую вещь — он сунул нос туда, куда не
следовало. И Черненко ему об этом заявил прямо в лоб.
Короткий разговор с Игнатьевым, а
затем и с самим Громовым накануне отлета однозначно изменил позицию
Виктора Викторовича. Он сделал для себя простой вывод — может быть
сержант и не враг своей страны, может, он вовсе и никакой не
двойник. Может, он даже и не агент иностранной разведки. Но то, что
парень подозрительный и для своего двадцатилетнего возраста
обладает поистине уникальными навыками и выдержкой, само по себе
странно. Кикоть благоразумно решил, что пока отойдет в сторону и
будет присматривать за ним на расстоянии. Авось удастся что-то
вытянуть через Алекса, который почему-то тоже интересуется
Громовым… Ну, в самом деле, это не просто так, зачем он им сдался?
К тому же, надо было и другие дела разгребать.
— Витя, да ты не переживай! —
отшучивался майор, глядя на то, как Кикоть с ворчанием отряхивает
свой рюкзак с личными вещами. — Бури тут бывают не так уж и часто!
Иначе из-за пыли аэродрома тут не было бы… Технике это не по нраву.
Ну а жара, что поделаешь? Это Афганистан, климат такой. Привыкнешь,
куда ты денешься? Вот я за два года привык. А мне то же самое
говорили.