Помню, как-то раз я заказала нам для рождественского ужина отбивные, но мою партнершу вызвали в поликлинику, стоило нам усесться за стол. Меня вскоре вызвали тоже, поэтому я оставила стейки на столе, прикрыв тарелкой. Полицейские обнаружили молодую женщину, пропавшую несколько дней назад. Все это время она сидела взаперти в доме матери своего ухажера, избитая до полусмерти, мучаясь от голода и жажды. Мать держала девушку под замком, потому что ее сын находился на поруках, и она не хотела, чтобы он сел в тюрьму.
Приехав в поликлинику, я увидела, что и полицейские, и медсестры ходят побледневшие; стоило мне заглянуть к девушке, и я поняла, почему. Она была вся изуродована, покрыта черными кровоподтеками, с переломанными ребрами и вывихнутой челюстью, едва в сознании. У любого подкосятся ноги при виде человека в подобном состоянии.
Мы принялись за работу, пытаясь стабилизировать пациентку, а в городе тем временем вспыхнула настоящая война между ее семьей и кланом ухажера. Эскалация конфликта тоже была одним из местных обычаев. Порой он длился все выходные. В ту ночь пациенты текли к нам непрерывным потоком, и мы освободились только ближе к утру. Рождество прошло, праздновать не имело смысла. Да и в любом случае наш ротвейлер съел все стейки.
Хотя медицинским работникам в Орукуне порой приходилось несладко, полиции было еще тяжелей. В городке имелось пятеро полицейских, и им постоянно грозила опасность. Они первыми оказывались там, где могли вспыхнуть беспорядки; в их обязанности входило мирить воюющие стороны и не допускать вооруженных стычек. Стоило местным разозлиться, и они попадали под удар. Неоднократно им приходилось запираться у себя в участке, пока хулиганы бушевали снаружи. По крайней мере, у одного из офицеров, с которыми я работала в Орукуне, прослеживались симптомы серьезного пост-травматического стрессового расстройства. Они никогда не знали, какой оборот могут принять события, и жили в вечном напряжении. Медицинский персонал подобного давления не испытывал, но лично я полицейским очень сочувствовала.
Однажды вечером, когда город в очередной раз разделился на две противоборствующих стороны, и казалось, что вот-вот разверзнется ад, кто-то из офицеров мне позвонил и попросил подъехать к ним на нашей старенькой карете скорой помощи, чтобы помочь утихомирить буянов. Мы использовали ее, чтобы перевозить трупы, поэтому местные жители питали к машине священный ужас.