- Смилуйтесь, только не это! Молю!
- Цыц! И не падай тут на колени, расплещешь еще свой виски. Идем.
2. Глава 2
Девушки
- Ну что там, что?
- Да я сама еще толком не вижу, рама какая-то, вроде. Погоди, сейчас дерну за второй край.
Бумага разорвалась со странным треском, и в тесной прихожей засверкало искрами зеркало в черной резной раме старинной работы. Вперед из него, будто рога, торчали два подсвечника с острыми иглами в центрах покатых чаш.
- Ничего себе. Антикварное оно, что ли? Откуда на тебя вообще свалился этот старик?
- Вроде чужое зеркало в доме - плохая примета? Или за него монетку надо отдать, не знаешь?
- Брось эти суеверия. Какое красивое, ты только потрогай резьбу. Свезло, так свезло. Мне бы эту собачку, я б ее еще и в носик поцеловала.
Темную, почти черную, если бы не ощущение пробивающегося изнутри света, раму странного зеркала образовывали две туго свившиеся змеи. Их ощеренные, словно в предвкушении броска, головы нависали сверху, глазами служили темно-синие вставки не то из каких-то камней, не то из стеклышек. Раму, эти крошечные чешуйки, выполненные неизвестным мастером, так и хотелось погладить. Понарошку испытать судьбу, сунув палец в пасть змее, потрогать гладкую поверхности глаз. Будто завороженная этим чудом, я накрыла ладонью бок одной из змеюк. Невероятный холод пронзил насквозь, но не заставил убрать руку, а скорее, наоборот, иррационально захотелось согреть несчастных рептилий, будто бы они были живыми.
Алиса вон тоже не удержалась и погладила змею по голове как котенка, но в отличие от меня спешно отдернула руку.
- В холодильнике его везли, что ли? Куда думаешь вешать?
- Может, на кухню? Нет, лучше в прихожую, чтоб смотреться в него перед выходом.
- Я против, вешай у себя. Утром такое чудо увидишь, наводить марафет расхочется. Тем более, что у тебя в комнате крюк из стены подходящий торчит, должен выдержать. Рама-то тяжеленная.
- Где?
- Ты на него зонтик вешаешь.
- А, точно. Поможешь донести?
- Конечно. Подхватывай со своей стороны.
Тревор
Очнулся, будто бы вынырнул из тумана, окутавшего переправу. Голоса раздаются где-то в отдалении, не то рядом с тем местом, где я очутился, не то на грани вернувшегося сознания. Говорит девушка или женщина, должно быть, кто-нибудь из прислуги. В наших госпиталях не бывает врачей из числа женщин, уж слишком они слабы духом для этой роли. Силюсь вспомнить последнее, что я видел, выудить из памяти обрывки картинок. Неужели парнишки отбились сами и меня смогли вытащить из боя. Вторые по старшинству отпрыски великих родов, совсем еще молодые юнцы, исполненные отваги и чести. Сколько же их самих осталось в живых?