Кайлен отпустил ее руку, но взгляда от него Сузанна так и не
отвела.
— Пойдемте уж, не будем мешать господину, — сказала она и вышла
из комнаты первой, еще пару раз на него оглянувшись.
Иногда Кайлену становилось любопытно, насколько легко и удачно
он мог бы проделать все то же самое, не используя эбед. По меньшей
мере, не усиливая его. По мелочи — вполне мог, но на чем-то
серьезном так и не решился проверить ни разу. Кто же станет драться
безоружным, имея в руках отменное оружие?.. Дури и отваги у
Кайлена, конечно, было много — но парадокс заключался в том, что
они-то, большей частью, и составляли основу его эбеда. Так что чем
больше было дури, тем сильнее он действовал.
— Могу полностью подтвердить слова Андры, что это не стрыгой, —
сказал Кайлен, откинув покрывало, под которым предпочти спрятать
плачевное состояние тела.
Шандор, предупрежденный о данном Кайленом слове, подойдя
поближе, заложил руки за спину и сцепил в замок. Видимо, сила
рабочей привычки была велика и чуть не сподвигла его сразу же
пощупать покойника. Но он вовремя спохватился.
— Нет на нем следов некротической активности, даже остаточных, —
продолжил рассказывать Кайлен. — А стрыгой оставил бы, и очень
заметные. Соответственно, вставать сам он тоже не собирается,
невзирая на всеобщие опасения. Умер целиком и полностью,
представляет собой благопристойного лежачего покойника, отнюдь не
склонного становиться ходячим.
— Ну и слава святому Иштвану, — ответил Фаркаш, перекрестился и
снова сунул руку за спину.
Эта его убежденная приверженность человеческим способам веры в
Создателя была, все же, по-своему обаятельной.
— Между тем, упырей мы пока полностью не исключили, — счел
нужным добавить Кайлен.
— Это еще почему?.. — удивился Фаркаш, который в разновидностях
воришек разбирался намного лучше, чем в разновидностях
немертвых.
— Потому что, Шандор, живой человек, одержимый мороем, вот на
такое, — Кайлен указал на тело Сорина, — вполне способен. А следы
некротической активности в этом случае только на самом одержимом
остались, напрямую контакта с жертвой не было…
— Какой-нибудь другой одержимый тоже мог, — резонно заметил
Фаркаш.
— Любой мог, — согласился Кайлен. Версий у них набирался целый
букет, а надежно исключить пока что можно было только стрыгоев. Он
вздохнул и принялся раздевать Сорина, обряженного, как водится, в
самую лучшую одежду. — Господи, как же с людьми бывает сложно! Его
ведь потом еще и обратно одевать надо… Ионел, а Сузанна — она
покойнику кто?