— Гематомы в верхней части спины… можно сказать, что
многочисленные, а можно — что одна, но очень большая. — Он наклонил
голову вбок, вглядевшись в затылок Сорина, потом тщательно
раздвинул волосы. — Рана на затылке, от удара тупым предметом. Или
об тупой предмет. Прижизненная. Ионел, подойди-ка сюда с лампой и
посвети мне… Ни курца не могу тут в волосах разглядеть…
При свете керосинки, поднесенной почти вплотную к голове, Кайлен
наконец ясно увидел то, что его интересовало. Достал пинцет и
вытащил из раны оставшуюся там деревянную щепку. Точнее, небольшой
кусочек коры.
— Спасибо, можно больше не держать и не светить, —
удовлетворенно сказал Кайлен и перевернул тело обратно на спину. —
И в кишки ему, в принципе, тоже можно не лазить… слава всему
святому. Никакой особо ценной новой информации нам это не даст.
Главное, что мы сейчас выяснили…
— …что его схватили за плечи, подняли в воздух и тюкнули башкой
об дерево, — сделал заключение на основе прижизненных повреждений
капитан Фаркаш.
— Спиной, в первую очередь, но это не принципиальный момент. —
Кайлен махнул рукой. — Можем исключить еще одну версию: это не
линдвурм.
— Кто такой линдвурм?.. — нахмурившись, спросил Ионел.
— Ящерица такая большая, — обтекаемо ответил Кайлен, чтобы не
разглашать подпактной информации. — На дракона совсем не похожа,
если что.
— А почему это не линдвурм? — уточнил Ионел.
Кайлен пожал плечами:
— Потому что у него всего две ноги и рук нет.
Окончательно завершив осмотр тела, Кайлен снова изящно обогнул
данное им обещание, выйдя из комнаты помыть руки. И тем самым
избавил себя от необходимости одевать Сорина обратно и складывать в
приемлемое положение его голову и переломанные руку и ногу.
Поскольку Ионел с Шандором занимались этим в его отсутствие, а он
обещал, что покойного никто не будет трогать только в его
присутствии.
Столкнувшись на обратном пути с Николае, Кайлен сообщил, что они
закончили, и договорился съездить на то место, где тело с утра
нашли. Но уже после обеда, разумеется. А до того они вполне могли
успеть поговорить с молочницей Юликой, к которой снова направились
всей толпой.
У нужного им дома в сугробе возился пацан лет этак десяти, да
так усердно, что уже был похож на снеговика, облепленный снегом с
ног до головы.
— Здрась-сьте, дяденька Ионел! — радостно поприветствовал он,
вывалившись из сугроба прямо им под ноги. — А эт с вами кто?..