Про пресловутую «бабу с крыльями» в итоге сознался один Титу,
который при этом уверял, что после первой встречи только пару раз с
остальными в экспедицию на ее поиски сходил, а потом ему
неинтересно стало по лесу туда-сюда бессмысленно околачиваться. По
его же утверждению, сильнее всех поисками были озабочены Санду, с
которым они вместе ее впервые увидели, а еще Исидор. Скорее всего,
не соврал, потому что именно они сильнее всего делали вид, что
понятия ни о чем не имеют и ничего подозрительного не видели вовсе
никогда — прямо как Василь.
Гадание не вносило большей ясности, поскольку по нему виновников
тоже выходило двое: забрал крылья один, а спрятаны они были у
второго, причем спрятаны хорошо. Переворачивать все вверх дном в
двух домах разом, с неочевидным результатом, было так себе
идеей.
— Исидор или Санду? — еще задумчивее проговорил Кайлен, постучав
по очереди указательным пальцем по картам, означавшим одного и
второго.
— Побольше бы выяснить, — так же задумчиво ответил Фаркаш.
— Ладно, — решительно сказал Кайлен, хлопнув ладонями по столу.
— Вот теперь, пожалуй, пора их напугать… где-нибудь под самый конец
Плугошорула. А потом посмотреть, что они дальше делать будут.
— Это как именно?.. — заинтересовался Ионел.
— Хорошо, что ты спросил! Потому что пугать я собираюсь как раз
на пару с тобой. Слушай и запоминай, что делать нужно будет…
Плугошорул был очень древним и очень красивым ритуалом, который
почти не менялся с тех пор, как люди изобрели собственно плуг. До
того в нем использовали соху, разумеется, но было это так давно,
что она даже не отразилась в названии.
В разгар зимы, за день до самой длинной ночи, крестьяне
совершали ритуал на будущий урожай — еще до того момента, когда год
повернется на весну, заранее, чтобы точно успеть. Они брали плуг,
брали кнуты – и шли с этим плугом по кругу через всю деревню,
распевая ритуальные песни и выкрикивая ритуальные слова,
призывающие успешный урожай. Пахотных животных на Плугошорул
никогда не выводили и в плуг не запрягали: кнуты свистели в
воздухе, вокруг невидимых символических животных. Потому что ни
один обряд не должен быть слишком похож на реальность, в нем всегда
должна оставаться та доля условности, которая и делает его
обрядом.
Плугом, идя через деревню, чертили по снегу борозду, и в итоге
она вся оказывалась обведена этой снежной пахотной линией, как
защитным кругом. Что очень подходило Кайлену для того, чтобы
сделать из ритуала урожая еще и защитный. Держаться как обычный,
четко очерченный, ритуальный круг эта борозда, конечно, не будет.
Зато если где и повредится, ничего страшного не произойдет: обычный
круг, стертый даже на пару миллиметров, действовать переставал.