— Послушайте, я…
Водных дел мастер небрежно махнул
рукой, словно докучливых мух отгонял. В нос шибануло свежестью
лугового ручья, послышался плеск воды, и меня словно призрачная
волна накрыла. Раз, и уже подгибаются ноги!
Но, прежде чем успел лишиться
сознания, Беляна развеяла усыпляющий аркан, и некрасивое лицо
второго помощника искривила раздражённая гримаса.
— Раз так, — процедил он с
нескрываемой угрозой, — придётся по-плохому!
Перед глазами всё поплыло, я ошалело
замотал головой и крикнул:
— Стойте! Я Лучезар…
Только куда там! Слушать он ничего не
стал. Приказ «ниц!» едва не вдавил в пол, но Беляна прикрыла и на
этот раз. И тотчас в грудь устремился водный шар размером с
кулак.
Удар!
Руку отсушило, зато встречным
приказом я сумел разметать атакующий аркан. Следом без промедления
сотворил отторжение и, вобрав в него все заискрившиеся в воздухе
брызги, превратил полог в пурпурную пелену, легко растворившую в
себе очередное заклинание второго помощника. Вот только дальше он
резким жестом вырвал из моих чар водную основу, и защита
развеялась, а порча просыпалась на пол. Доски зашипели, начали
куриться лёгким дымком.
Ну а дальше наш противник
сдерживаться уже не стал и наглядно показал, чем аспирант
отличается от слабенького аколита и никчёмного адепта. По моему
лицу словно наждаком прошлись, кожа тотчас покрылась морщинами,
губы полопались, язык присох к нёбу, а в глаза будто сыпанули
песка. Вдох отозвался лютой болью, показалось, что из тела разом
выпарили всю влагу.
Я впустую задействовал отторжение и
зажмурился, закрыл лицо ладонями, не в силах сопротивляться
воздействию чужой магии. Беляна попыталась развеять иссушающий
аркан, но ей попросту не хватило на это сил. Девчонка пошатнулась,
зашлась в приступе кашля, и тогда Дарьян вскинул зажатый обеими
руками скальпель, после чего резко опустил его, но грудь
распластанного на полу матроса не пробил. Остриё замерло в волоске
от плоти ещё даже прежде, чем прозвучало спокойное:
— Довольно!
И тотчас у меня в голове ровно
колокол ударил!
Как видно, не у одного только меня.
По крайней мере, иссушающие чары вмиг перестали превращать нас в
драные мумии, а водных дел мастер резко обернулся к входной двери.
До того там маячила злорадная физиономия боцмана, теперь же замер
священник — высокий, нескладный, с несуразно длинной шеей, худым
бритым лицом, впалыми щеками, крючковатым носом и
прозрачно-голубыми глазами. Старым он мне отнюдь не показался,
просто рано облысел: седые волосы остались лишь на боках и затылке,
а макушка блестела, будто её натёрли воском. На губах — намёк на
улыбку.