Он не знал, как закончить фразу, и Максим не стал его мучить.
Пообещал, что сейчас же отправится к реке и посмотрит, в чём дело.
А торговец уткнулся лицом в ладони и горестно застонал.
Искать ночью призраков Максиму с самого начала казалось дурной
идеей. Он брёл вдоль берега вверх по течению и всё ждал, сам не
зная чего. Иногда принимал за шёпот плеск воды и шуршание камыша,
иногда за крик принимал волчий вой и заунывный клич выпи. Зевал всё
шире и слаще. И вскоре понял, что если хоть на миг остановиться и
прислонится к какому-нибудь камню, то немедленно уснёт.
– Кто ты? Назовись или уходи, – голос пронёсся серебристой зыбью
по реке и лёгким дуновением коснулся кожи.
Сонный разум Максима поначалу и его принял за плеск. Но когда
понимание настигло, судорога сжала все внутренности. Максим
заозирался, силясь в темноте увидеть шутника. Ничего. Мрачные тени
лесов и холмов, покойные под звёздным небом. Такие же поля, будто
дегтярные озёра. И ни единой живой души.
– Назовись, кто ты? Назовись! – требовал призрачный голос.
И Максим назвался. Встал, поняв, что отыскал привидение, и
напомнил себе, что хуже кикиморы вряд ли что-то увидит.
Из тьмы над рекой проступило мерцающее бледное облачко. Оно лишь
отдалённо напоминало человеческий силуэт. Замерло, будто изучая
Максима. Долго молчал и голос. А потом спросил:
– Тебя послал папа, я знаю.
– Ты читаешь мысли?
– Никто, кроме папы, не стал бы меня искать. Никому я не нужна,
– голос был слаб, и не зная про дочь Акакия не поймёшь, что он
принадлежит её душе.
– Да, он волнуется. Видимо, не зря. Что случилось, ты можешь
сказать?
Голос вновь помолчал с минуту, набираясь сил, и произнёс:
– Я думала, мы любим друг друга. Ванюша. Он был такой ласковый и
нежный. В нашей деревне таких ни одного нет. Я думала, про него всё
врут. Думала, что он возьмёт меня в жёны. Но когда я понесла от
него, Ванюша переменился. И тогда я увидела его настоящего. Он
чудовище. Чудовище! А я была слепой, раз не увидела этого раньше. И
когда я хотела уйти, он меня догнал.
– И убил?
– Я не помню. Наверное. Мы говорили тут, на берегу. Потом…
воздуха нет, задыхаюсь. Пытаюсь вдохнуть, но земля и вода попадают
в рот, в горло. Вырваться… Нет. Не получается. И теперь я здесь. И
никого нет рядом.
– Утопил, получается. – Максим повёл плечами. История девушки
отозвалась в нём щемящей жалостью. – Я передам твоему отцу. Он
наверняка захочет тебя похоронить.