Вот только для этого нужно было
кое-что. Очень важное. Алмазы. Особенно один — очень-очень крупный
алмаз, такой, что в ювелирной лавке за него можно было купить целое
состояние. Гарри, не раздумывая, решился. Закусил зубы, затянул
пояс и начал копить. Копил, копил и снова копил. У него был
настоящий чемодан с зелеными кредитами, с каждым днем всё тяжелее и
тяжелее.
Хотя Гарри понимал, что скорее всего
ему скажут, что нельзя, он продолжал изображать беспокойство и
старался не показывать свою истинную цель. «Не надо мне этого,
неинтересно», — твердил он, когда кто-то спрашивал о его планах. Но
дедушка, наблюдая за его усилиями и понимая, как сильно внука
радуют эти зеленые бумажки, не стал укрывать деньги в банке. Роберт
Хаккет видел, что Гарри явно копит на что-то важное — на что-то,
чего ему не хватает в жизни, и знал, что для своего маленького, но
весьма настойчивого внука лучше позволить ему продолжать.
Честно говоря, когда Роберт и Джон
Шеппард, который недавно вернулся из отпуска, взглянули на сумму в
почти семьдесят тысяч кредитов, они не понимали, зачем Гарри
столько. Машина Джона которую он хотел купить, когда со службы
уйдёт стоила всего пятьдесят тысяч, и то она была из люксовой
категории. Что же могло требовать у ребенка такой суммы? Задавались
они вопросом.
А Гарри продолжал упорно двигаться к
своей цели, не подозревая, что, пока он медленно и методично
собирал деньги, его почти забытое прошлое тем временем продолжало
свою жизнь, живя в его родном мире, и через два месяца после его
восьмилетия случилось это.
Старуха Фиг, та, что когда-то
наблюдала за ним в доме из соседнего дома, теперь стояла на холме
Пэндел, в темном балахоне, с загадочным выражением лица. Рядом с
ней стояли странные спутники — черный петух, черый баран и даже
один негр. Лучше не спрашивать, где она его достала и чего ей это
стоило, но старуха надеялась, что все затраты оправдают
результат.
Первые жертвы пали быстро: петух был
первым, с его кровью заливали алтарь. Из уст старухи вырывались
слова, резкие и жестокие, как скрип старой скрипки. В их звуках
звучала темная магия, полная злобы и неизведанного ужаса. Кровь
животного текла рекой, окропляя древний камень. Голос старухи
становился то высоким и властным, то угрожающим и низким, порождая
чувство невидимой угрозы. Казалось бы, что может дать такая жалкая
сквибка? не способная, казалось бы, к магии, а поди ж ты может и
ещё как!