Сегодня был обычный выходной. Мировские слонялись по городу в поисках «бодряка». Они не любили вялости в рефлексах. Это было для них равносильно состоянию зависшей в воздухе мысли. Молодая кровь требовала «перезагрузки» – обновления впечатлениями.
На пути показалась огромная стройка, которую затеяли ещё до появления подростков на свет. Строился районный медицинский центр по финскому образцу. Своеобразный массивный комплекс, в котором должны были размещаться все необходимые медицинские услуги. Только вот кем и когда он строился, было не понятно. Рабочих здесь не было, зато видны были дети, резвящиеся на аварийных объектах, да шатающиеся с клей-моментом силуэты – призраки.
– В этом гараже были кресла для дантистов. Так вон эти чуваки из мастерской переделали их под сиденья для гоночной машины, – сказал Славян, кивнув в сторону автомастерских.
– А откуда они их достали? – спросила Оля.
– Откуда, откуда! Спёрли, конечно! Вон с этой стройки. Знаешь, по какому уже разу здесь рамы вставляют? – спросил Славка, снова кивая в сторону стройки.
– По какому?
– По третьему, – торжествующе заявил он.
Все загоготали. Оля взглянула на здание.
Два кирпичных пятиэтажных сооружения, соединённых меж собой одноэтажным зданием-туннелем, стояло в замершем, полуразрушенном состоянии.
– Широк размах русской мысли да на практике кишка тонка, – перефразировала Оля чью-то мысль.
– Вот-вот. В России ведь не результат главное, а размах и показуха. И никакие тут замки не помогут! Наш брат везде лазейку найдёт. Здесь сторож нужен, да с винтовкой, да чтоб стрелять умел, – деловито заключил Славик.
Вдали показался поезд. Он стремительно приближался, разрывая гремучей скоростью привычную поступь жизни – восприятие времени и пространства. Ребята с любопытством смотрели на мелькающие из окошек лица, махали им вслед, пытаясь уловить в этой единой движущей массе живые человеческие лица. На долю секунды их взгляды соприкасались. Лица улыбающихся махали ребятам вслед и пролетали мимо, унося с железным гулом частичку самих себя, своей радости и промелькнувшую меж ними связь, живую связь, Дуновение самой жизни. И вот этот миг соучастия с другой жизнью зародился и сосуществовал теперь уже сам по себе. Помимо них. Ехал словно в другом «поезде».
Тот поезд набирал обороты, вбирая всё на своём пути, прорываясь в мутные энергетические потоки неизвестности и покоряя неведомые дали. И никто не знал тогда, что этот поезд движется по кругу.