Тарас Михайлович, машинально подёрнув леску, необидно рассмеялся:
– Думаю, что не каждый. Твой отец, например…
– Эгей, рыбаки! Рыба уже ваши поплавки доедает! – белобрысый, нахального вида, пацан насмешливо кивнул в сторону удочек. Тарас Михайлович и Лёнька мгновенно обернулись и увидели, что оба поплавка скрылись под водой, а сильно натянутая леска подёргивается. Рывок! Голые крючки с обглоданными червяками позорно болтались как вырванные у водяного зубы. Белобрысый звонко и противно захохотал. Правда, к его оправданию, абсолютно по делу.
– На что ловите? – отсмеявшись, местный житель – а это было видно по манере одеваться и говору – наконец-то, смог задать связный вопрос.
С неохотой и явно неприязненно Лёнька буркнул:
– На червя…
– Чудаки! На кобылку лучше! Здесь на кобылку я неделю назад во-о-от такую щукенцию вытащил!
– Ага. Credo, quia absurdum. (Верю, потому что нелепо)
Пущенная городским «пуля» не прошла даром.
– Чего? – Шутник явно озадачился и, глуповато раскрыв рот, уставился на горе-рыболовов.
И тут дед прицельно «добил» его:
– Рыбак не будет рыбаком,
Когда рассказ не приукрасит.
Когда им пойманный карасик,
Не обернётся судаком…
Однако реакция последовала совершенно иная. Внимательно вглядевшись в старика, белобрысый неожиданно восторженно завопил:
– Ой, здравствуйте! А я вас и не узнал сразу. Помните, вы к нам в марте в школу приходили, рассказывали про Тунгусскую экспедицию? – но не увидев мгновенной реакции, он добавил обиженно, – Не верите, значит?
Дед улыбнулся совсем уж добродушно:
– Да верим, верим. Рыбачишки мы и в правду никудышные. Может, тренером поработаешь?
– А чего? Нет проблем. Вот, – пацан достал из потрёпанного кармана джинсов большую жестяную банку из-под леденцов.
– Что это? – Лёнька с интересом окинул её взглядом.
– Кобылки. Ну, кузнечики, по-вашему, – в тоне белобрысого прозвучала терпеливая снисходительность, – Наживку менять будем.
Он просто и с достоинством протянул руку сверстнику:
– Меня Андрейка зовут. А тебя?
Это было так располагающе и дружески, что улыбнувшись, младший Семёнов протянул свою в ответ:
– А меня – Лёня.
– Лёха, значит? – уточнил новый знакомый.
– Нет. Лёха – это Алексей. А Лёня – Леонид. Как царь Спарты.
Андрейка (а он был именно Андрейка, а никакой не Андрей) чуть насмешливо скривил губы и почти участливо произнёс: