– А ты чё, «ботан» по ходу? Отличник, что ли?
– Нет. С чего ты взял? Четвёрки тоже есть, – здесь Лёнька слегка покривил душой, чтобы окончательно не уронить себя в глазах местного.
Но тот ему не поверил:
– Разговариваешь ты как-то странно. Как будто не в себе. И слова не по-русски употребляешь.
Дед, давно и с улыбкой прислушивающийся к разговору, подлил масла в огонь:
– Он просто «индиго». Сорт мальчишек такой, особенный.
Андрейка почесал нос и неуверенно протянул:
– А-а… понятно. Слыхали.
– Ну, умелец, а как меня зовут, помнишь? – глаза Лёнькиного деда весело перекатывали смешинки.
Не желая мучить смутившегося Андрейку затянувшейся паузой, он милосердно подсказал:
– Тарас Михайлович. Семёнов. Вспомнил?
Кивнув и как-то внезапно наскучившись темой знакомства, белобрысый оживлённо спросил:
– Тарас Михайлович, а вы никогда больше не были на месте падения метеорита этого? Ну, после экспедиции? Эх, самому бы глянуть! – он доверительно посмотрел на Лёньку, – Вот бы здорово, да?
Лёнька согласно кивнул:
– Деда, а правда, ты не был там никогда с тех пор?
Лёгкий оттенок печали и даже недоумения окрасил серым слова Семёнова старшего:
– Нет, не довелось. Зону там поставили. Военные. Чтобы никто посторонний не лез. Вредные излучения какие-то нашли, говорят. И вообще, непонятно всё. А всё непонятное – пугает.
– Жалко. Интересно, наверное, – внук дипломатично постарался спрятать разочарование под бурные воды реки Чулымы.
Но дед, ухватив с воздуха подходящую мысль, довольно сильно хлопнул себя ладонью по лбу и воскликнул:
– А знаете что? На само место падения мы, возможно, и не попадём. А вот в Ванавару съездить можем! Там нынешний смотритель музея – сын моего старого друга Виталия Игнатьевича, – вздохнув, он добавил, – Скончался сам Виталий Игнатьевич. Два года назад. Он был один из нашей экспедиции, той самой, о которой я рассказывал.
Старик покосился на Андрейку:
– Тебя родители-то отпустят?
– А чего? Батя – на промысле. Их сейнер только к осени вернётся. А мама… в общем мачеха у меня. Ей до лампочки. Хоть на Марс, – белобрысый независимо сплюнул и отвернулся, чтобы скрыть плеснувшую зелёным в его голубоглазье застарелую печаль.
– Всё-таки, переговорить с ней надо, – Тарас Михайлович утвердительно кивнул головой, ставя ему одному понятную точку, – Хоть и недалеко до Ванавары, и самолёты туда летают, но лучше всё сделать, как положено.