Смена веков. Издание второе, переработанное и дополненное - страница 35
Весь остаток того дня – как в тумане. Меня ведь тоже хорошо дубиной огрели, пока от островитян отбивался. Обидно, что даже тела товарищей наших подобрать не смогли, на поругание оставили. Порох, мол, отсырел… Да что уж там говорить, измельчал к тому времени народ. Капитан Клерк послал потом катер к скалам. Матросы с него пальнули пару раз, пристрелили двоих-троих туземцев, да так ни с чем и вернулись. А к храму туземному бот отправили. Там и народу местного почти не было. Свернули матросы наше хозяйство: палатку, мачту починенную, инвентарь весь – и на корабль.
Ночью на скалах костры горели. Слышали мы, как барабаны гремят, как женщины причитают. Весь день на берегу народ шумел. В подзорную трубу видели на одном туземце треуголку капитана нашего, на другом – камзол. Сильно это нас разозлило. Ишь, дескать, дикари неотесанные. А ближе к вечеру и наши офицеры в одежду покойного капитана обрядились. Заперлись после обеда у него в каюте и принялись делить вещи. Выходят – смотреть противно. Кто подзорную трубу моего капитана тащит, кто секстан, кто рубашки. Сам бы взял чего на память о капитане своем, да кто ж нам даст? Офицеры всё расхватали.
Гавайи. Залив Кеалакекуа, где погиб капитан Кук
Обелиск на месте гибели Джеймса Кука
Вечером заявился к нам жрец Кооаха, с ним еще двое. У одного – мешок из пальмовой ткани. И такой дух от этого мешка! Даже на палубе, на вольном воздухе, – хоть нос затыкай. Выходит капитан Клерк. Он к тому времени с «Дискавери» к нам перебрался и каюту Кука занял. Развязывает жрец мешок, показывает, что там внутри. Возьмите, дескать. Ваше. Мы сперва и разобрать не могли, что там такое, а как разобрались – ох!.. Желудки-то у нас луженые, любую качку выдерживают, а тут едва не стошнило. Плоть окровавленная. Нога человеческая от ступни до самого бедра, только без костей, мясо одно. Еще кусок плоти… А жрец торжественно так: «Куки, Куки». Капитан покраснел весь, глаза из орбит вылезли. А как обрел дар речи, только и выдавил: «Вон! Чтобы духу…»
Интересуетесь, не съели ли капитана и несчастных товарищей моих? Сие мне неведомо. Врать да выдумывать не стану, не приучен. Островитяне клялись всеми своими богами, что человеческого мяса не касались. Только кости-де поделили, согласно обычаю. Да кто ж их знает?
Жестокость, – говорите, – дикость да варварство? А знаете, вот теперь, столько проживши да познавши, спрошу: а сами-то мы намного ли лучше? Поглядите на нас да на предков наших. Столького достигли: и науки, и ремесла, и искусство! А ведь все это – слезами да кровью. И столько той крови пролито – тем дикарям и в страшном сне не привидится. И чем дальше, тем больше! Так-то вот…