– Перчатки надеть, – приказал я. – Не
снимать, пока находимся в комнате. Как и маски.
Всё. Больше мне никто ничем не
поможет. Теперь сам по себе.
Выхватил из «сухарки» электронный
термометр, навёл на лоб больной и зажал клавишу на рукоятке
устройства. Звуковой сигнал и вспыхнувшие на табло цифры сообщили,
что, возможно, торопиться уже поздно.
«42℃».
Из-под маски респиратора донёсся
голос Рады.
– Чем я могу помочь?
Был велик соблазн ответить «Уже
ничем», но этим можно вбить последний гвоздь в крышку гроба
Ереньевой. У неё и без того положение в семье не сахар. Не время
для моего чёрного юмора. Может не оценить. Но от неё реально больше
никакой пользы нет и быть не может. Если с болезнью её матери не
справились местные эскулапы, то и дочь больше ничем не
подсобит.
Вместо ответа я отошёл до красного
уголка и снял с полки первый попавшийся требник.
– Молись, – ответил Раде. – Воистину,
молись. Как умеешь. Как знаешь. Хоть своими словами. И лучше бы во
здравие. А я постараюсь сделать, чтоб не пришлось за упокой.
Раду проняли мои слова.
Бесчестных-Ереньева, старясь оставаться спокойной, дрожащей рукой
приняла книгу и постаралась не мешаться под ногами, отойдя к
аналою.
Ветрана с телохранительницами меня
приятно удивили. Видно с первых минут, что их науськивали не только
стоять в строю. Докторами они не являлись, но ассистировать
сёстрами милосердия я бы их взял не раздумывая.
Что, собственно говоря, и сделал.
Пока я готовил капельницу, Ветрана
тёплыми обтираниями пыталась сбить жар с пылающего тела больной.
Одеяло сразу полетело прочь: даже, если пациентку бьёт озноб, это
не повод кутаться. Тем более при такой температуре. Не удивлюсь,
если её ещё и ломота в конечностях беспокоит… но это она уже
расскажет, когда (и если) очнётся.
Покуда готовил питательный
водно-солевой раствор для внутривенного введения, замешивая его в
убойной пропорции с антипириновым жаропонижающим, Лана без слов и
лишней команды принимала у девушек чистые отрезы ткани, хорошо
вымачивала их в тёплой воде, чуть отжимала, чтоб не утопить постель
больной, и возвращала обратно.
Манипуляции не заняли много времени.
Долго ли, капельницу развести? И ещё быстрее оказалось поставить
катетер. Тощие, изнеможённые борьбой с болезнью руки пациентки
явили большие, толстые, отчётливо просматривающиеся и
прощупывающиеся канаты вен, не попасть в которые было невозможно.
Под тонкой кожей двумя пальцами прекрасно зажималась вена на
локтевом сгибе, а дальше дело техники. Турникет на предплечье,
повыше места укола – и вперёд. Я, конечно, ни разу не фельдшер, и
уколы у меня получаются намного лучше, чем постановка портов с
катетером, но, хотя бы, сгиб не начал наливаться гематомой. А за
болевые ощущения потом извинюсь, если придётся.