Главное – при установке учесть
направление тока крови, а после неё не забыть снять турникет.
Сейчас ввести препараты – всё, что я
мог сделать для больной. Да и то, оставался шанс процентов в
половину, что мы рискуем аллергическими реакциями… Хрен его знает,
как местные переносят земные лекарства. Может, горсть сожрут и не
заметят, а, может, от аскорбинки отёк Квинке схватят! Но тут уж
выбирать не приходится. С температурой за 42 человек в любом случае
не жилец…
Катетер в вене, система в катетере,
капельница отрегулирована сообразно току жидкости, а дальше всё.
Остаётся только ждать.
Для очистки совести измерил давление
крови. Ну, так и есть… Ожидаемо, зашкал. Пульс не достигает даже
полусотни ударов в минуту, зато давление сто восемьдесят
систолического на сто десять диастолического. Кабы с такими цифрами
разрыва сосуда в мозгу не случилось…
Уж не знаю, что подействовало больше.
То ли обтирания, которыми занимались девушки. То ли мощнейший
антипириновый коктейль в капельнице. То ли истовые молитвы Рады. Но
через час капельница кончилась, а наведённый на лоб пациентки
электронный термометр стал показывать всё ещё смертельно опасные,
но уже внушающие оптимизм 41,5 градус. Прошёл ещё час, и цифры
опустились до 40,5. Вот теперь можно если не вздохнуть с
облегчением, то, как минимум, выдохнуть. С такими значениями
живут.
Но расслабляться, определённо, рано.
Не по плану может пойти абсолютно всё, что угодно.
А вот что невозможно объяснить ничем
иным, кроме как молитвами дочери, так это поздний, далеко за
полночь, визит посетителя.
Рада, беспрекословно исполняя моё
указание, всё это время не отходила от аналоя. Крупно отпечатанный
требник едва слышно шелестел страницами по мере чтения молитв, а на
подсвечнике уже догорала вторая свеча подряд. Когда оперативный
кризис с матерью Рады миновал, я дал команду моим спутницам
передохнуть: девушки несколько часов не отходили от койки больной,
помогая бороться с жаром. И примерно в это время, когда на часах
стрелки стали приближаться к трём ночи, из-за двери, ведущей в
сторону входа в дом, послышались лёгкие, но звонкие шаги по
деревянному полу.
Взгляд сразу скосился в сторону
дверного проёма. Ночные гости редко бывают добрыми. А их, к тому
же, было двое. Один – кто-то сравнительно тяжёлый, другой – более
лёгкий. Да, заходили неспешно, не таились. Но, извините, привычка:
не могу оставаться равнодушным к визитёрам, для которых ночь не
помеха.