– Начали таять, словно снег, постепенно в землю уходя. Мерзкое зрелище, честно признаюсь, господин. Только плащи от них и остались, да доспехи черные. Может, до сих пор там лежат. Да только мне лично неохота больше в ту сторону ездить. Я теперь другим путем, окружным, на рынок добираюсь. Так оно спокойней.
– Это она, – вполголоса произнес я, —
– Алиен. Только она могла…
– Что вы сказали, господин? Я недослышал.
– Ничего. Как давно это произошло?
– Давненько, – ответил Джол, —
– Месяца три, а то и все четыре тому.
– Место покажешь?
– Не хочется мне туда, по правде говоря. Но если господин…
В моей руке появилась серебряная монета, которая так же быстро исчезла в его кармане.
– Как угодно, господин. Сейчас едем?
– Да.
Когда мы добрались до моста, солнце потихоньку начало сползать к горизонту. Золотились ветви окрестных деревьев, и вокруг царила тишина – даже птиц не было слышно.
– Вот это место, – промолвил Джол полушепотом.
– Они дрались на том лугу? – я указал на противоположный берег.
– Ага. Только следов уже не видать. И доспехи пустые пропали…
– Да Бог с ними, с доспехами. Спасибо за помощь. Можешь ехать, Джол.
– Вам спасибо, господин, – ответил он, низко кланяясь и принимая у меня из рук еще одну монету, —
– Коли понадоблюсь – всегда обращайтесь.
– Хорошо-хорошо. Давай, езжай.
Он не заставил себя просить дважды, и нахлестывая свою каурую лошадку, порысил подальше от мрачного места.
Я переехал бревенчатый мост и огляделся. Конечно, следов никаких не осталось, да и не могло остаться: слишком много времени прошло. Высокая трава волной охватила мои ноги, едва я соскочил с седла. Оставив повод на шее лошади, я распустил подпруги: пусть попасется, ведь здесь придется провести, возможно, не один час. Затем я лег на землю посреди густого зеленого ковра и, раскинув руки, стал смотреть в беспредельное небо, которое постепенно заполнило собой все вокруг. Я вбирал в себя окружающие запахи и звуки, и воздух вибрировал, словно струна, над моей головой. Я спрашивал землю, я спрашивал траву, я спрашивал синий ветер – и ждал ответа, ощущая себя открытой страницей. Понемногу некие образы, будто краткие вспышки сознания, начали мелькать перед моими замершими зрачками. Они больно ударяли, как ударяет молния, озаряя все вокруг на доли секунды. Я видел бой; видел искры в перекрестье мечей, брызги крови, разлетающиеся наподобие бьющего из-под земли родника; я слышал смерть, ее неутоленный шепот, последние хрипы, скрежет металла сокрушенного доспеха, проклятье, не успевшее произнестись и оборвавшееся на черных губах; и боевой клич – дикий, пронзительный – безумную радость отчаянной победы.