Кто знает? Я так точно не знаю, мне так и не удалось туда пробраться. Я пытался, но никак, последний раз старик поймал меня чуть не у входа и сказал ласково: «Локи, вижу, тебе не терпится, чтобы твоя дурная башка оказалась в одной луже с мудрой? Так я тебе это легко устрою!» Чёт мне расхотелось сразу. Не люблю, когда он так ласково, это, значит, всерьёз говорит. Типа последнее предупреждение.
Так, я отклонился от темы!
Фрейя и девчонкой была такая же – острая на язык, не дура подраться, ну, тут я не удивлён, с её статями либо учиться постоять за себя, либо всю жизнь за папой и братом прятаться. Но её мужики как-то быстро обасгардились, а она чувствовала себя чужаком. Вот и спелись мы.
Не все в Асгарде нынче обрадовались тому, что Тор отыскал своего сводного братца, то бишь, меня. Некоторым я почему-то поперёк горла, у меня нет версий, с чего бы?
Но дочка Ньёрда, роскошная наша дикая кошка, с улыбкой, сводящей с ума суровых инеистых великанов и горных гномов – она точно была рада!
Рада до такой степени, что таки затащила меня в свои покои.
Я и сам не понял, как вдруг оказался в её объятиях. Голова отключилась. Ну, с Фрейей всегда так. Неспроста же в Мидгарде её чтут как богиню любви! Никто не может противиться её чарам. Точнее – её сути. Сам Один за ней хвостом бегал и подарки делал такие, что Фригга обзавидовалась бы, если бы не была Фриггой. Взять хоть волшебное соколиное оперение!
Стоило мне вспомнить про него, и лоскутки собрались в одеяло – ведь никому не одалживала Фрейя этот бесценный подарок, только асгардскому йотуну, то бишь, мне! Тело своё роскошное и ласки дарила многим, и делала это мастерски и самозабвенно, а вот пёрышки для перевоплощения – это только другу детства. Это что же – дружба такая крепкая, или я, олух, не замечаю, что кошка в меня втрескалась давным-давно по самые кисточки ушей?
У меня всё это в голове проносится, а тем временем на Фрейе из одежды остаётся лишь одно золотое ожерелье Брисингамен. Роскошное ожерелье, пылающее мягким светом… и она, обнажённая и восхитительная, тянется раздевать меня.
И тут со мной происходит нечто неожиданное. Эдакий момент истины – не могу я сейчас, не хочу и не стану изменять своей любви. Даже с богиней этой самой любви.
Но как?.. Впрочем, за что меня ценят, так это за отличные идеи! И вот я, увернувшись от её губ, очень серьёзно говорю: