Солнечный свет ослепил и заставил зажмуриться. Когда глаза открылись, вокруг опять был сад. Стегинт обернулся, глядя на темный портал храма. Оттуда вышел старый сгорбленный монах. При свете дня он не казался таким страшным, как в сумраке под храмовым сводом. Другой монах поднес ему посох. Старик махнул Патрику. Ирландец приблизился, и они расцеловались, как старые друзья. Неспешно прогуливаясь, они пошли по тропинке через монастырский сад. С дерева в траву глухо упало яблоко. Стегинт поднял плод и вгрызся зубами в сладкую сочную мякоть.
– Кажется, я знаю о тебе, брат, – сказал настоятель Патрику, – ты прибыл с русскими послами.
– Моя задача – узнать о причастности Конрада к гибели людей русского князя, – сказал Патрик, – если мое путешествие завершится так, как мне того хотелось бы, это спасет Мазовию от войны, а мне позволит отправиться в Ятвягию для обращения язычников к вере Христовой.
– Твои цели чисты. Но, по правде сказать, я не понимаю, как помочь тебе.
– Святой отец, мне открылось, что духовник Конрада обитает в стенах этого монастыря.
Старый аббат бросил на гостя короткий взгляд.
– Зная обычаи князей и королей, – продолжил Патрик, – я думаю, вы и есть этот человек. А то, что вам известно о нашей миссии, еще больше утверждает меня в этой мысли.
Аббат остановился не поднимая глаз.
– Я не покушаюсь на тайну исповеди, – заверил Патрик, – но, может, как человеку, близкому ко двору князя, вам открылось что-то важное, что было сказано не при совершении таинства.
Аббат огляделся по сторонам и снова посмотрел на Патрика.
– Я так отвечу тебе, брат: Конрад не причастен. Не пытай меня дальше, иначе ты будешь искушать меня преступить законы, установленные не на земле и отвечать по которым придется в вечности. Я не сказал бы и этого, если бы не понимал, как много положено на чашу.
– Святой отец, можно ли думать, что послать убийц мог кто-то из ближайших князей – родственников Конрада?
– Болеслав Стыдливый – набожный правитель, хоть и не любит нашего князя. Что до младшего Болеслава, о нем мне трудно судить. Месяц назад он посетил Пултуск, не испросив разрешения брата. Ведет себя, словно Мазовия по-прежнему – общее владение. Стражи города не отважились закрыть перед ним браму. Куда он направился потом, неизвестно. Еще был некий знак, который как бы показывает на него. В те дни под Плоцком увидели русскую ладью, и говорят, это был призрак. Да. Не удивляйся, мой брат, и не думай, что старик сошел с ума. Корабль подошел к пристани в сумерки, но из него никто не сошел на берег, а наутро его уже не видели.