– А кто такой…
Ирландец приложил перст к устам. Потом перекрестился.
– Вот это слово мне не следовало произносить. Это самое запретное имя и самое страшное существо, какое есть во вселенной. Не надо лишний раз делать так, чтобы он нас слышал. Не повторяй моей глупости.
Ятвяг покосился, наблюдая, как замерцал огонек лампады. Когда опять стало светло и он опустил глаза, на противоположном краю плиты уже лежала бусина цвета измарагда.
– Кто это? – спросил Стегинт заговорщицким шепотом.
– Владимир Василькович…
– Сам убил своих людей?
– Не думаю. Но знаешь, в этом мире случается такое, что и вообразить трудно. Ну, положим, он искал повод для войны с Конрадом? Или была иная причина, которую мы не можем помыслить…
Патрик выложил на плиту сразу две бусины по краям от красной – пурпурную и рыжую, подобные аметисту и янтарю.
– Родичи Конрада: два Болеслава – дядя и брат. Их владения близко. Особенно младшего Болеслава. Их люди говорят по-польски, и они прошли бы по владениям Конрада так, что никто бы не обратил внимания. Оба не любят Конрада. У обоих двойная выгода – обогатиться разбоем и натравить на Конрада Владимира. К тому же Болеслава видели в Пултуске, а в его столице Плоцке видели русскую ладью…
Синий шарик, подобный сапфиру, лег между измарагдом и аметистом.
– Еще один брат. Только теперь стрыечный[35] брат Владимира – Лев. Сын великого Даниила[36]. Воинственный. Честолюбивый. Властный… Его княжество лежит в Угорских горах[37], за которыми начинаются теплые страны…
Патрик пригладил бороду, раздумывая. Потом раскрыл ладонь и Стегинт заметил, что в ней остались три бусины. На плиту рядом с измарагдовой легла бусина, похожая на желтый янтарь.
– Литва. В Литве сидит Тройдень. Сильный, коварный. На Руси и в Польше его боятся. Кроме самих ятвягов только литовские разбойники знают путь через ятвяжский лес…
Рядом с желтой легла бусина белого цвета.
– Мне не хотелось бы так думать, но если мы решили ничего не исключать, на людей Владимира могли напасть тевтонские братья. Пруссия не так уж далеко. И теперь, когда племя пруссов почти покорено, у тевтонских братьев развязаны руки. А это, поверь мне, самые лучшие воины, каких только знает свет.
Между белым и желтым камнями оставалось последнее свободное место. Стегинту не терпелось, но ирландец медлил. Потом положил на плиту восьмую бусину. Она была черная. Круг замкнулся.