Вспоминаю старика в жёлтых ботинках. Город, в котором кончился
завод, и все живут словно по инерции?
Это мы ещё посмотрим!
Не оглядываясь и не заходя в другие лавки, иду дальше по улице,
к стоящим на холме цехам канатного завода.
Там тоже всё не очень хорошо. Видны следы запустения и мусор в
углах, как будто первым кого уволили были дворники. Осуждающе качаю
головой. Так дело не пойдёт. Мусор вокруг – мусор в голове. Неужели
рабочим самим приятно трудится в подобном бардаке?
Через открытые ворота прохожу на внутреннюю территорию. Меня
никто не останавливает. Коморка, где должна сидеть охрана пуста и,
кажется, там тоже полно мусора. Даже несколько больше, чем вокруг
по территории. Словно его туда набросали специально. Но как бы то
ни было – завод живёт, работает, по крайней мере какая-то его
часть. Я слышу неразборчивый гул голосов и прочие звуки обычно
сопровождающие процесс производства. Иду на звук и попадаю в
помещение, где наконец-то кипит какая-то жизнь.
Выходящий из стены привод от паровой машины стоящей, видимо, в
другой части завода, приводит в движение станки, сплетающие
несколько более тонких канатов в гораздо более толстый и крепкий.
Вижу различные стадии этого процесса. Целая плеяда подключенных к
приводу от паровой машины станков похожих на барабаны с торчащими
тут и там штырями отличаются только размером. Маленькие плетут из
тоненьких верёвочек чуть ли не из отдельных ниточек. Затем
результат их труда подаётся на более крупные станки и с них выходят
уже крепкие канаты. В свою очередь, огромный станок-барабан,
сплетает отдельные канаты в поистине мощный трос толщиной больше
моей руки и способный удержать на якоре самый крупный корабль в
самые мощные бури.
Процесс частично автоматизирован. Станки-барабаны плетут канаты.
Снующие между ними рабочие следят чтобы нигде ничего не запуталась
и перетаскивают бухты готовых тросов между станками. Параллельно
они мажут верёвки каким-то резко пахнущим составом, видимо, чтобы
лучше склеивалось, а может быть наоборот, чтобы тросы не набирали в
себя воду и вместе с ней лишний вес.
На какое-то мгновение я восхищённо замираю. Вот оно –
высокотехнологичное маготехническое производство. Энергия пара
используется чтобы приводить в действие все эти станки, освобождая
человека для более важных дел нежели тупо и равномерно крутить
барабан час за часом, день за днём. Паровая машина всё равно
сделает это лучше. Сложись моя судьба по-другому. Если бы я не
включился так плотно в революционную деятельность и успешно
закончил инженерное училище, то вполне мог бы оказаться на
каком-нибудь крупном производстве. Сначала в роли помощника, а чуть
позже и сам стал бы инженером - властелином паровых машин,
передаточных приводов и ременных передач. У опытного
инженера-недомага любой маготехнический артефакт работает как самые
точные часы. Поршни не изнашиваются, прокладки всегда герметичны,
давление в топке поддерживается на нужном уровне, а какой-нибудь
жалкий ременной привод, укреплённый силой напрямую или с помощью
хитрой алхимии, может служить десятилетиями, не рваться и не
перетираться.